Короткий осенний день был уже на исходе, да и ветер гнал по небу тучи, грозившие дождем. Поэтому Лотар собирался миновать постоялый двор, не задерживаясь, самой короткой дорогой проехать по краю Арленской чащи, а заночевать уже в деревушке на другом краю леса. Женщина выслушала его с той же улыбкой, с сомнением покачивая головой.

– Дело твое, добрый человек, только короткую дорогу дождем размыло, мост через ручей водой унесло. Поедешь там – время потеряешь. Конь у тебя вон какой добрый, на нём ты и по длинной дороге враз доскачешь.

– Я и на короткой с ним не пропаду, – самоуверенно заметил Лотар, погладив бок своего вороного Агата. – Но спасибо за заботу.

Он снова запрыгнул в седло, достал из кошелька на поясе золотой и бросил нищенке. Она ловко поймала монету и угодливо поклонилась. Небрежно кивнув в ответ, Лотар развернул коня в сторону лесной опушки и ускакал. Когда конь и всадник въехали под крышу из сплетенных ветвей и неопавших листьев, в прорехах дождевых облаков проглянуло низкое солнце, осветив лес, холмистые поля и постоялый двор под дубом тускнеющим багровым светом.

– Мое дело – предупредить, – щуря глаза на солнце, заметила нищенка вслед Лотару и усмехнулась. – А ты уж решай, на какой дороге тебе приключений искать, рыцарь.

Лотар удивился бы, узнай он, что нищенка поняла, кто перед ней. Ему казалось, распознать в нём рыцаря непросто. Он был одет в неприметную дорожную одежду, за воротом коричневой куртки незаметна была тонкая кольчуга, вместо меча у него на поясе висел только длинный кинжал, арбалет в чехле был приторочен к седлу и прикрыт свернутой попоной. Конечно, плащ на Лотаре был из дорогой шерсти, сапоги сработаны лучшим сапожником, да и конь был такой, что мог бы ходить под королевским седлом, но по этим приметам юноша вполне мог сойти за сынка богатого торговца, у которого денег куры не клюют. К тому же худощавое телосложение не выдавало в нём привычки к доспехам и оружию.

Отпуская его в дорогу одного, отец очень сердился, говорил, что не положено лицу его ранга выезжать без дружины. Но Лотару было гораздо удобнее исполнить отцовское поручение, путешествуя в одиночестве, быстро и незаметно. Двух дней не прошло, как он успел побывать в Тиларе и уже возвращался назад.

Когда юноша въехал в Арленскую чащу, солнце, показавшееся ненадолго, спряталось в облака, и лес окутался сумерками. Подул резкий ветер, со всех сторон послышался скрип ветвей. С шелестом осыпались листья, кружа в воздухе. Конь Лотара тревожно заржал, выезжая на широкую поляну, по краю которой тек ручей. На его топком, размякшем от дождя берегу Лотар натянул поводья и остановил коня. Всё было так, как говорила нищенка: вода в ручье сильно поднялась и смыла легкий деревянный мостик, переброшенный на другой конец поляны.

– Нам ведь это всё равно, правда? – сказал Лотар коню и пустил его вскачь, намереваясь перемахнуть на другой берег.

Конь начал разбег и уже поднялся на дыбы, чтобы прыгнуть, как вдруг оступился и так сильно припал на передние копыта, что Лотар чуть не перелетел через его голову и не выпал из седла. В последний момент он успел выдернуть ноги из стремян и спрыгнуть на землю рядом с лошадью.

– Ну, что такое? Тихо, тихо. – Придержав Агата за уздечку, Лотар успокоил животное, поглаживая по холке. – Ах, я дурак!

Внимательнее оглядев копыта коня, он заметил, что Агат потерял правую заднюю подкову. Она виднелась тут же, в примятой жухлой траве. Лотар подобрал ее и бросил взгляд на окружающий его лес. Деревья тревожно шелестели на ветру. По небу ползли низкие облака. Вечер обещал немедленно превратиться в ночь, а надежда поскорее проехать сквозь чащу внезапно испарилась.