А между тем Крым заблокирован (изолирован недругами)…

Блокада! (Чего? Рая?) Не потому ли и людей мало (местные одни, и те – по домам)? Блаженные – большей частью. Но и – не-до-вольные (не-вольные?): подверженные… с «оккупированными» мозгами…

Недостаёт воли? По ту сторону! Увы! Вот если б – больше таких, как Фёдор Конюхов! Вот уж кто – точно не «в клетке» – живёт… способен – в запредельных ситуациях – одерживать над собой верх и «ценить каждое мгновение»…

Повезло же нам с таким соотечественником-современником, на пределе возможностей осваивающим планету… раз от разу преодолевающим Невозможное!..

Вот и мне б – хоть время от времени – преодолевать!..

Вчера чуть свет, когда брезжило, стащил себя с койки (хотя так хотелось спать, а не бежать – к бурливому морю, в темень)…

Удалось! Но море не приняло: вздыбилось впотьмах, опрокинуло – сонного…

И всё ж – наполнило силой… В самом деле, на каком-то этапе летящего стихия делает одержимым, до себя поднимает…

Так и вчера было, когда, не чуя ног, разгорячённый, летел я с гор – и едва успел до темноты к Капчику, поджидающему нетерпеливо…

Вовремя! Пока здесь. Пока высоко… Зря, что ли, к исходу дня Красота сказала «спасибо»?..

– Как думаешь, бухта ждёт?

– Сейчас?

– Не, вообще.

– Не придумывай! С какой стати?!..

Можно подумать! Не придумываю – живу (чувствами)… Просто иногда мы видим других такими, какими они себя сами не знают… Что вовсе не означает – «выдумал». (Цветаева ведь тоже никого не «придумывала» – ей открывалось…)

Я же, может, кого-то вижу летающим…

А захотелось летать – лети! И нечего принижать полёт…

Вон – бухта, привыкшая к тебе по утрам. Не очарована ли она вместе с тобой? А, её приближённый?..

– Мнишь… Таких, как ты, у неё – букашки, птицы, собаки…

– Но бухта ждёт очарованного! Я даже слышу… зов ручья, по которому из утра в утро бегу.

Ждёт! Не может Место не разделять моих чувств: оживляю присутствием, воодушевленьем, восторгом (перед Красотой – не будничной – райской)… И если той же бухтой не воспринимается образ, наверняка – душа!

Место! Ощущаю с ним обратную связь. Как эхо. Как запах цветка…

До сих пор храню в себе впечатление: волна (живая), взяв, поднимает – и, качнув, наполняет собой – силой…

Увидев, проникнуться, ощутить явственно и откликнуться, проявить радость… Не этого ли Природа ждёт от тебя? Как и Та, для которой достаточно, чтобы её кто увидел (в лучшем проявлении)…

Разглядишь – не задумываясь, отдастся. Всерьёз. Высоко. Ни о чём не жалея… Дождавшись тебя – горизонтом, проблесками солнца мутного, – всколыхнётся поющим прибоем.…

Даже когда уеду, знаю: несмотря на непостоянство моё, будет ждать, вспоминать…

И – когда уйду…

Не надо только грустить. Можно радоваться лишь, что в природе всё неизменно… и – этой гармонии красот (мест), в которой порой и камешек жаль стронуть, – ненарушенному очарованию…

Чуть сонное место. Красоты навевают сны, храня воспоминания (примерно как я носил запечатлённый морем образ гимнастки), ещё как намагничивают чувства!

Вон в мути обволакивающих горы облаков, в порыве ветра – образы-воспоминания – лучшего (насколько впечатлительная эта Красота в состоянии запечатлеть)… Мне же только и остаётся – настроиться и впитывать, обретая крылья…

А красивые – заведомо с крыльями? Некрасивые – без?..

Сомневаюсь. Мне в этой связи странно, что про жену Фета – кто-то: «бескрылая, некрасивая»… Как будто бескрылость – некое мерило некрасивости. Как – глухоты, слепоты, безнюхости… или – будничности, приземлённости, мелочности… или – безрадостности, уныния, не-широты…

Но Красота, с другой стороны, – разве не то, что с крыльями?..