«Кажется, мне еще есть, куда расти», – подумала она.

Однако общий смысл слов был вполне понятен. Действительно, армия отправилась в поход, и сюжет от куплета к куплету отличался лишь тем, что менялся антураж. То они шли пешком, то плыли на кораблях. Потом армия непонятным образом залезла в горы, но Ретта не стала уточнять, как именно, не желая отвлекать пустыми вопросами Аудмунда – тот как раз подъехал к Бёрдбрандту и о чем-то с ним разговаривал. А няня и сама подпевала вполголоса.

«Лучше потом немного подучу язык и попрошу еще раз мне спеть эту песню», – решила она.

Бёрди наконец коротко кивнул в ответ на слова командира, и тот, осадив коня, вернулся к спутницам и спросил:

– Вы как, герцогиня, не слишком устали?

– Пока еще нет.

– Хорошо, – кивнул он. – Примерно через час мы выйдем к реке, там и сделаем тогда привал.

– Поняла вас. Действуйте так, как считаете нужным, Аудмунд, не оглядывайтесь на меня. Легкие неудобства я вполне могу пережить. Было бы глупо с моей стороны лезть в дела, в которых я совершенно не разбираюсь, – такие, как безопасность пути или обустройство лагеря.

– Благодарю вас, – вполне серьезно ответил он ей и снова переместился в голову их небольшой колонны.

Остро пахло шишками, сосной и свежей зеленью. Аромат проникал в легкие, кружил голову, и Ретте тоже вдруг захотелось махнуть рукой на все приличия и запеть. Но, конечно, пока позволить себе подобного она не могла. Не считая того, что вотростенцы не знают языка Месаины, что они подумают о таком поведении герцогини?

«Или же это все отговорки, и дело в самой обыкновенной стеснительности?» – подумала она, однако выяснять правду не стала.

Она ехала, и на лице ее блуждала светлая, немного мечтательная улыбка. Бенвальд закончил с песнями и принялся читать стихи. Речь в них шла о белках и лебедях, о погонях и кораблях, о дамах, и Ретта понимала их содержание не в пример лучше.

– Просто стихи короткие и простые, без хитрозамудреных коленец, – пояснила Бериса воспитаннице.

– То есть в то, что мои знания языка улучшились, ты не веришь? – сощурилась та.

– За четверть часа? – ехидно уточнила нянька. – Нет, конечно.

Ретта вздохнула.

«Впрочем, радует хотя бы то, – подумала она, – что нет проблем с пониманием обычной речи. А песни и стихи, безусловно, не к спеху».

Вскоре они доехали до обещанной Аудмундом реки.

Лес тут раздавался, образуя довольно обширную прогалину, и снова начинал расти густой стеной впереди примерно на расстоянии мили. Широкая река выныривала из подлеска, делала крутую петлю и вновь исчезала в зарослях.

– Айтольв! – окликнул эр-князь одного из воинов, и Ретта, оглядевшись, заметила, что на зов вышел крепкий, кряжистый мужчина лет сорока на вид с чуть заметной сединой в темных волосах.

– Займись обедом, – приказал маршал.

– А я? – тут же спросил Бенвальд.

– А ты ради разнообразия пока в дозоре постоишь.

Бёрдбрандт ухмыльнулся и спешился.

– Караул на тебе, – велел ему Аудмунд.

– Понял.

Бенвальд же было приуныл, но уже через несколько секунд лицо его вновь осветилось радостной улыбкой, а глаза заблестели.

Воины занялись лошадьми, а тот, кого назвали Айтольвом, передал поводья одному из соседей и отправился разводить костры.

– Достань полотенце, – попросила Ретта няньку.

Старуха полезла в седельную сумку:

– Вот, держи.

– Спасибо.

Она отошла в сторонку, чтобы никому не мешать, и принялась умываться. Коса то и дело норовила соскользнуть со спины прямо в воду, но возвращаться за шпильками или просить о помощи Берису не хотелось. Кое-как, порядком намучившись, ей все же удалось привести себя в порядок и не искупаться. Довольная пусть незначительным, но все же достижением, Ретта вернулась к остальным и, отдав полотенце, принялась размышлять, чем ей заняться.