В переулке за нашим забором слежавшийся за зиму снег превращался в лёд. Пешнями и топорами мы прорубали проход в метровой толще льда, и тогда потоки уличного разлива с шумом устремлялись в Горожанку.
Наконец наступало время спуска на воду нашей флотилии. В ней были корабли самых немыслимых конструкций, сделанных из дерева, пробки и пенопласта. Мы наперегонки бросались к ручью и запускали свои посудины, а если они застревали среди льдин и мусора, то мётлами подгоняли их вперёд. Подмытые снежные берега проламывались, мы промокали по пояс, но не обращали на это никакого внимания.
Когда вода сбегала с дороги, обнажался мостовой булыжник. И между камней, словно грибы-подснежники, вырастали болты и гайки, отвалившиеся от машин при езде по зимним ухабам. Я любил очищать дорогу от этого подснежного мусора и, собрав богатый металлический урожай, торжественно вручал его деду.
– Молодец! В хозяйстве сгодится всё, даже пулемёт! – хвалил меня дед Василий.
В лучах закатного солнца вспыхивали мокрые камни мощёной дороги, и мне казалось, что это взлётная полоса, уходящая прямо в небо. Я мчался по улице и как будто взмывал над весенней землёй, её вскрывшимися реками и озёрами с набухшим льдом.
Весна брала своё, и однажды во время половодья в Прудке прорвало плотину. Наша милая речка разлилась, забуянила не на шутку и стала неузнаваемой – широкой, блескучей и шумливой. И по ней двинулся лед…
Всем мальчишкам очень хотелось покататься на льдинах, но по большой воде до них было не добраться. Так что оставалось лишь наблюдать с берега, как ледяные глыбы со скрежетом сталкиваются на стремнине. Разбиваясь, они ещё больше запруживали реку и увеличивали весенний разлив.
В то время в нас не было ни капли печали. Мы любили ледоход, любили идти вдоль Горожанки за плывущими льдинами. А когда ранним утром идёшь по берегу бурлящей реки, думается только о хорошем. Скоро всё растает, лёд и снег исчезнут без следа, но талые воды разбудят землю, напоят её соками жизни. Сырая весна – хорошая пашня. И берёзовый сок не весенний ли ручей?..
Наше детство выпало на те годы, которые позже назовут «оттепелью». Это было время подъёма в литературе, музыке и кинематографе. Были написаны любимые песни, сняты дорогие сердцу фильмы. Тогда «рождался новый кинематограф, прорыв следовал за прорывом – награды Канн чередовались с призами Венеции, это была настоящая „золотая эра“ нашего кино…»301. Но внезапно оттепель закончилась, и появилась целая планета «замороженных» фильмов302.
Я рос среди рек и озёр и видел, как оттепель заканчивается ледоходом. Видел, как происходят столкновения и крушения, а когда вода спадает, на берегу остаются самые большие льдины. Они медленно тают, алмазными глыбами сверкая под лучами горячего солнца…
В детстве мы радовались весенним разливам и выброшенным на берег льдинам, новым фильмам и любимым песням и не догадывались, что бывают фильмы, не вышедшие на экран. Но мы знали наверняка: каким бы толстым ни был панцирь льда, придёт весна, и неизбежно начнётся – ледоход…
Глава 4. «Звезда рыбака»303
На Горожанке мы рыбачили круглый год. Летом ловили уклею, ельцов, головлей и пескарей, а зимой обходили все заветные места и рассматривали подо льдом рыбу. Обнаружив в заводи у течения сверкающую стайку, мы сверлили над ней лунки и забрасывали удочки. А заметив под вмёрзшим кустом крупного головля, пробивали лёд и опускали свои мормышки прямо ему под нос. Так что выбора у головля не оставалось – приходилось клевать. Но главная рыбалка начиналась весной.