Парень ускорил шаг и на крыльце осторожно поставил сестру на ноги, мягко стряхнул её за плечи и заглянул в большие серые глаза.

– Давай не будем пугать маму. Веди себя тихо, и я приготовлю горячее какао. Договорились? – спросил он Ребекку.

Девушка послушно кивнула и, слегка покачнувшись, опёрлась на дверь. С первой попытки открыть её не получилось – пальцы дрожали от холода и усталости.

Когда дверь наконец поддалась, Ребекка шагнула внутрь и огляделась. В прихожей было уютно и спокойно: мягкий свет настенных ламп отражался на тёплых бежевых обоях и деревянных полках. Рядом висели куртки и шарфы всей семьи. В углу виднелась скамейка и полка для обуви, рядом на крючках висели зонты, готовые к капризам погоды.

Ребекка остановилась, впитывая тепло родного дома. Внутри горел свет – значит их ждали.

Кристофер вошёл в дом следом за сестрой, стараясь закрыть дверь совершенно бесшумно, чтобы не привлекать внимания домашних.

Не вышло.

Мама – Маргарита появилась на пороге гостиной. Её светлые волосы были собраны в небрежный пучок, а на плечах был накинут тёплый вязаный кардиган, дополняющий простое платье. Лёгкая бледность кожи, хрупкость и большие серые глаза – эти черты достались от нее девушке.

Едва завидев детей, женщина стремительно приблизилась к Ребекке, осторожно обняла её и прижала к себе, проверяя, что с дочерью всё в порядке и поглаживая ту по плечам.

– Ты моя хорошая, – пробормотала она не скрывая своей тревоги, – да ты же вся замёрзла и вымокла! – Маргарита нежно поцеловала её в щёку и, не отпуская, подтолкнула к лестнице на второй этаж. – Ну-ка, быстро наверх, переоденься в тёплое. И свитер сухой одень. Не хватало ещё простудиться в такую погоду снова. Только только от прошлого раза оправилась.

Женщина на ходу сняла с плеч Ребекки куртку сына, и с укором взглянула на Кристофера.

– Как так вышло? Ты же знал, что её нужно оберегать от всего! Мокрая, замерзшая… Простуда для неё может стать роковой! Я доверила тебе её! Я поверила! – нервно повысила голос женщина, передавая парню его вещь. Затем она тяжело вздохнула, успокаиваясь, и с мягкой усталостью добавила, – Хорошо, что ничего страшного не произошло в этот раз. Иди, переоденься и отдохни. А я пойду помогу ей.

Некоторое время Кристофер стоял, глядя в след уходящим сестре и матери. Его усталый, отрешенный взгляд вернулся к куртке в руках. С тяжелым вздохом, он аккуратно повесил её на крючок и провёл по темной коже рукой. Но в следующий момент лицо его исказил злобный оскал со сдавленным рыком парень принялся бить по куртке и стене за нею кулаком. Один, второй, третий удар. Каждый следующий становился всё сильнее, словно пытаясь выбить таким образом накопившийся гнев, обиду, слепую злость. Последний удар был настолько мощным, что парень отрывисто ахнул и уткнулся лбом в стену.

Кристофер так стоял, сжимая и разжимая кулаки несколько секунд, выравнивая дыхание. Необходимо было принять нормальное выражение лица, успокоиться. Лишь после этого он выпрямился и поправил смятую яростью куртку. Его сестра ждала обещанное какао. Она очень любила какао…

– Сейчас принесу обещанное, – громко предупредил Кристофер, направляясь на кухню.

Там он неспешно достал с полки всё необходимое. Сосредоточенно насыпал пару чайных ложек какао в маленький котелок, добавил сахар и начал перемешивать – белое и тёмное сливались в однородную массу.

– Вся семья так. Горькое и сладкое. Белое и чёрное, – усмехнулся он с лёгкой грустью, набирая в ложку молоко и добавляя его к смеси, потом ещё раз. Он начал разминать комочки, всматриваясь в темнеющее какао. – Кто-то скажет, что сладкое – это женщины… – хмыкнул он, но тут же опасливо оглянулся. – Только не ты… – продолжил парень и поставил котелок на плиту, зажёг газ. – Нет ничего лучше горячего какао перед сном, – едва слышно прошептал он, дальше помешивая массу ложкой, другой рукой медленно подливая ещё молоко. Кухню медленно наполнял приятный аромат.