– Всё-таки я его поджёг, – догадался он.

Вдруг по кольцу шара вспыхнул огонь. В доли секунды он охватил пропитанную жиром ткань. Зрелище было незабываемым. В небе горел огонь, и несло его теперь уже в сторону посёлка. Прометей со страху бросился за ним следом, моля Бога о том, чтобы шар не долетел и не наделал бед.

Сгорел он за несколько секунд. Тяжёлая корзина с остатками дымящейся ткани упала на землю в полукилометре от места взлёта. Прометей успел к ней одновременно с некоторыми напуганными жителями из посёлка.

– И что это ты снова придумал? – требовательно поинтересовался запыхавшийся капдва Севастьян. – Чуть деревню не сжёг.

– Прости, – Прометей упёрся руками в колени, тяжело дыша. – Накладка. В следующий раз этой ошибки я не допущу.

– Накладка. Предвидеть надо такие накладки. Опять на мыловарню захотел?

Капдва обернулся в сторону остальных жителей, ища поддержки. По большей части, они были согласны с ним, но активно поддерживать не стали, считая Прометея достаточно толковым парнем, чтобы не повторять ошибок.

– Опыты тем и хороши, что в них случаются ошибки, которые впредь можно избежать, – ответил Прометей, глядя на останки своего труда.

Неторопливым бегом к толпе подбежал Иван.

– Ну, что? Теперь ты сможешь рассчитать подъёмную силу? – спросил он у Прометея, думая, что не получится.

– Конечно, – убедительно произнёс друг. – Все массы у меня записаны.

– И этот туда же, – капдва закатил глаза. – У тебя дети, жена на сносях, а ты тоже всё в игрушки играешь.

– Это для вас игрушки, – Иван почувствовал, как ограниченный разум Севастьяна затмевает ему рассудок. – Вы и в прошлый раз говорили, что плыть никуда не надо, что у вас и так всё хорошо, а сами дураков рожали. А теперь у вас и куры есть, и лес вон отрастает, и много ещё чего прибавилось. Было бы это, если бы не Прометей? Никогда. Выродились бы от своей глупости.

– Иван, хватит, – одёрнул его Прометей. – Ничего же не случилось? – обратился он к капдва.

Севастьян окинул парней злым взглядом, фыркнул как тюлень и спешно направился к посёлку.

– Доложить спешит, – буркнул ему в спину Иван.

Народ постепенно разошёлся, оставив экспериментаторов у останков шара.

– Что, будешь строить большой шар? – спросил Иван.

– Да, думаю за зиму сшить в полный размер, и спирта нагнать достаточно. Не ожидал, честно говоря, что он так потянет. Силища.

– Я тоже. Я вообще не думал, что у тебя получится, – признался Иван.

– Э-э-х, – Прометей ткнул носком сапога дымящую кучу. – Перестарался.

Капраз не стал устраивать взбучку Прометею, как того ждали некоторые. В посёлке существовал кодекс негласных правил, нарушаемый время от времени некоторыми своевольниками, за что те бывали сурово наказаны. Так было совсем недавно с Питом-идиотом, без всякой причины избившим двух подростков. Капраз Борис приговорил Пита к работам, что было сделано официально, но промеж мужиков он дал молчаливое согласие на самосуд. Когда наутро Пит явился на работу с разбитой физиономией, всем стало понятно, что настоящее наказание было совершено. Полегчало, будто, и самому Питу.

В случае с Прометеем, проделавшим эксперимент, который мог закончиться печально для посёлка, капраз запретил народу хоть как-то давить на парня. Прометею было назначено наказание в виде выделки оленьих и медвежьих шкур. Работа тяжёлая физически и морально, но крайне необходимая. В выходные он имел право заниматься чем угодно. Прометей тратил всё время на изготовление частей шара.

Наступила дождливая зима. К этому времени были готовы несколько клиновидных кусков ткани, развешенных под крышей сарая, плетёная из лозы корзина и литров пятьдесят спирта, наличие которого особо скрывалось от любопытных глаз. Прометей переживал, что к началу весны он не успеет доделать шар и придётся откладывать полёт, рискуя попасть в период июльских штормов.