- Издеваешься? - зашипела я на него, чувствуя, что у меня всё тело задеревенело от его близости, хотя, казалось бы, что такого - упрись ногами в пол и руки согни. Сама же напросилась - вот только всё как всегда идёт не по плану и вместо доверительной беседы выходит не пойми что.

- Да нет, констатирую факт. Десять градусов – это не прямой угол, малье Флорис, - он подошёл ко мне со спины и притянул за плечи к себе. Лопатками я почти уткнулась в его грудь.

- Не смей! - я попыталась вырваться, но замерла, когда его дыхание согрело щёку, а волосы защекотали ухо. - Не смей меня читать, я не хочу, ты не имеешь права!

- И не собирался, - он понизил голос. – Не кричи. За эти два года я не терял времени даром. Теперь я могу закрываться от голосов вещей. Совершенно не желаю знать, кто ещё тебя тискал по подворотням.

- Отпусти! - скорее это прозвучало жалко, нежели грозно.

- Итак, базовая поза, - продолжил он ровно, но рук не убирал. - Вы слишком напряжены, малье Флорис, расслабьте мышцы. Вы тратите слишком много энерг... - Эймери ойкнул и отступил, а я резко развернулась, гася стихийно вспыхнувшее пламя.

- Патлы твои длинные спалю до макушки, ещё раз попробуешь сказать мне какую-нибудь гадость. На себя бы посмотрел. Какое право ты имел тащить меня к себе тогда посреди ночи? Мне было всего семнадцать лет! Хотел всю жизнь мне испортить?

- Дурочка, - хмыкнул он. - Была и есть. Попрощаться я хотел, только и всего. Тебе напомнить, кто первый с поцелуями полез?

- Скажешь, у тебя не было никаких мыслей?

- Не скажу. Обвиняй меня и дальше в чём хочешь, тебе так проще, а мне уже без разницы.

Моя злость схлынула, и я вдруг вспомнила, что целители не лечат скверноодарённых. Схватила Эймери за руку, чтобы посмотреть. Кожа слегка покраснела, но ожога не было.

Эймери руку не вырывал, и я выдохнула. Рука у него была красивая, "музыкальная", как верно заметили наблюдательные студентки. Длинные сильные пальцы, чуть выступающие струны вен на коже – странно было думать о том, что там течёт какая-то иная особенная кровь, несущая в себе скверный дар, сломавший всю его жизнь. Я провела пальцами от кончиков коротко стриженых ногтей выше, к запястью, сравнивая цвет кожи, его и моей. Его казалась чуточку темнее, несмотря на бледность, и едва заметные волоски чуть выше запястья щекотали подушечки моих пальцев. Какой-то новый белёсый шрам у локтя – раньше его не было. И ещё...

- Хортенс.

Я вздрогнула, окутавший меня морок растаял, а сердце колотилось так, будто я бежала, а не стояла на одном месте минут пятнадцать или все двадцать, не меньше.

- Что?

- Занятие окончено. И, пожалуйста...

- Что?

Я как будто вынырнула из глубокого сна и плохо понимала смысл его слов.

- Не приходи сюда больше. Всего два с половиной месяца потерпеть осталось. Сделай это для меня.

Два с половиной месяца, да. До моей свадьбы.

До его смерти.

4. Глава 3. Неожиданные открытия

Я разгребала пыльные папки из директорского архива КИЛ и заодно – отсылала всевозможных страждущих директорского внимания на все пять сторон света, ибо директриса изволила отбыть в неизвестном направлении уже два часа как, оставив меня за главную. Время неуклонно приближалась к ужину, а папки с различными документами не желали заканчиваться, хотя мне были выданы только документы за чёрный год бессекретарья, предшествующий нашему поступлению. При этом за какие три года они загадочным образом успели перепутаться, покрыться пылью, слипнуться, а местами даже намокнуть. Моей задачей было систематизировать их по месяцам и темам, отделяя невесть как попавшие туда документы из других годов, и я проклинала ужасающий почерк некоторых студенток, благодаря которому порой трудно было понять, просили ли они быть отчисленными или, наоборот, зачисленными в Колледж. Всё-таки Аннет достойна зависти и восхищения: я-то не смогла увернуться от этой обузы. А ведь могла бы сейчас...