Соматопсихотерапия (надеюсь показать это) реализует данный принцип в максимально возможной степени. Инструментом «делания» в ней являются вопросы. Но прежде чем говорить о них, обратим внимание еще на некоторые проблемы общего характера, касающиеся, в частности, самоподготовки психотерапевта.

«Клиника движет психотерапевтом», – говорил выдающийся отечественный психотерапевт С.И. Консторум. «…Философия жизни человека… направляет жизнь терапевта и формирует дух его терапии», – в унисон ему утверждал К.Г. Юнг.

Что может помешать реализации этих поистине золотых принципов? Вероятно, есть причины возможных сбоев в их реализации, зависящие от пациента, но мы разберем то, что зависит от психотерапевта. «Врачу исцелися сам» (церк. – слав.) – давно известный принцип. Прежде чем приступать к исцелению ближних, последуй совету дельфийского оракула и «познай самого себя». (И измени. – А.Е.)

Заслуга внедрения принципа предварительного и параллельного анализа самого аналитика принадлежит Юнгу. Необходимость этого признавал и Фрейд.

Соматопсихотерапевт не меньше, чем психоаналитик или гештальт-терапевт, нуждается в проработке собственного состояния, в познании тенденций собственного реагирования, особенностей своего характера.

В соответствии с личностным складом: преимущественно шизоидным, циклоидным или эпилептоидным – может понадобиться отслеживание тенденций к умствованию, любованию собой, властвованию, командованию.

Наличие астенических черт в характере терапевта может приводить к развитию у пациента паразитических черт.

Очевидно, что неизжитый травматический опыт, наличие у психотерапевта нерешенных жизненных вопросов могут осложнять процесс психотерапии. Это подробно рассмотрено в литературе, и я не буду дополнительно на этом останавливаться.

Приняв тот факт, что психотерапия – это не область самоутверждения для любящего власть, не область самоуслаждения для любящего сласть, не область, где питают гордыню чрезмерные умники (и не область самоистязания для «доброго»), а также не сфера для решения невротических проблем психотерапевта, обратим внимание и на следующее.

Даже если предположить, что психотерапией занимается «идеально сбалансированная» личность, прошедшая долгий личный психоанализ или другую основательную терапию, т. е. личность чистая в смысле отсутствия каких-либо тенденций к решению собственных психологических проблем в контакте с пациентом, этот «идеальный» психотерапевт все равно рискует впасть в «активничание».

Врачу трудно доверять «необразованному» уму пациента. Он привык к позиции эксперта, специалиста. Он владеет терминологией для обозначения состояний. Он компетентен назначать и отменять лекарства, выписывать пациента на работу или оставлять дома, он несет ответственность за жизнь пациент едва ли не большую, чем сам пациент.

Психологу не намного проще настроиться на доверительный по отношению к клиенту лад, хотя исходно он более «консультативен» и может представлять, что как специалист обязан быть «умнее, сильнее, ловчее» своего подопечного.

Для меня самого, подпадающего под все перечисленные «ловушки» и потому заинтересованного в развитии «чистоты делания», важно было отследить и тенденции характерологического реагирования, и собственные невротические проблемы, и склонности, воспитанные в процессе предыдущей профессиональной жизни.