– А не дашь, так в другом месте возьму, всё равно изведу новую.

Всё стихло. Я окончательно проснулась, уж не про меня ли речь? Сон по понятным причинам исчез. Я отважилась подняться и с удивлением поняла, что нога у меня не болит.

Я осторожненько наступила на пятку – не болит! Крадучись подошла к двери, постояла – там, за стеной тишина.

Тихонько приоткрыла дверь.

Старуха сидела за столом перед тонкой длинной свечой. От её неровного пламени на стенах дёргались косматые тени вязанок сухих трав, развешенных вдоль печки.

Очаг продолжал кипятить булькающую жижу.

Напротив него, в печи жарко подрагивала мазурка из раскалённых угольков.

На полу, в отсветах остывающего пламени, бросающего пляшущие тени на пол, сидел чёрный кот. За ним то и дело плавно двигалась тень из стороны в сторону, странным образом приобретая очертания маленького человечка.

Знахарка сидела перед золотистым фитильком неровного света свечки, неспешно плела мудрёные узелки из льняных ниточек.

Я молча присела рядом, видела высушеные узловатые пальцы, выглядывающие из чёрных пологов плаща. Старуха довольно ловко довязывала узелки, не обращая на меня внимание. Потом зажгла хвостик своей плетёнки над свечой.

Густой белый дым извивался над пламенем, то вытягиваясь упругой стрелой, то внезапно свивался в кольцо, плясал, извивался в горячем танце.

Из под надвинутого капюшона раздался голос – шипящий, с хрипотцой.

– Ходит она за тобой по пятам, а ухватить не может. Ты как не отсюда вроде. Ты и не тут и не там. Вот ты её и запутала. Придёт время, ты сама и решишь, та или эта с ней пойдёт.

– Вы мне говорите?

Да, уж.Вопрос я задала своевременно. Учитывая, что кроме нас никого не было, то он ещё и глупо прозвучал.

Знахарка молчала. Взаправду страшная старуха. Что она там говорила, кто ищет меня. Сама решу… Ничего не поняла.

– Что я решу? Пожалуйста, объясните толком.

Старуха поднялась. Собрала весь пепел, осыпавшейся от сожжённой верёвочки, бросила его в печь.

Он рассыпался сизыми звёздочками, на мгновение я увидела картину, как будто…

Как бы это описать. То есть всё видение длилось мгновение, ровно столько, сколько тлеет искорка, вылетевшая из уголька.

Но я за это время разглядела лежащую на больничной койке девушку в перевитых капельницами шнурках, одну, в холоде голубых неоновых ламп. Это я?

Видение снова вытолкнуло меня в тёмную берлогу Знахарки.

– Про кого вы говорили, бабушка. Она это кто?

– Смерть.

Чудесные предвестники обморока стайкой белых мушек догнали меня и мой организм не придумал ничего лучше, как брякнуть меня в потерю сознания. Долговременную.

Итак, свалившись в обморок от избытка чувств и пришла в себя чудесным солнечным утром.

Я лежала всё в той же свежей, уютной постели, до носа укрытая одеялом. Настежь распахнутые ставни впускали солнечный свет.

Я всё думала, то что мне говорила старуха – сон или явь? Мне, наверное, всё это приснилось. Пока я мудро размышляла, кто я и где я, в комнату вкатился Илий.

– Идём, я проведу тебя в твою комнату.

– Здравствуй, Илий. Если бы ты знал, что мне сегодня приснилось.

– Ой, лучше не рассказывай. Меня тоже как то раз Знахарка лечила.

Я поднялась. О чудо! Нога моя была цела – здорова. Это волшебство. Я тут задним числом уже подумывала как бы меня гангрена не догнала, а тут надо же!

– Смотри, Илий, у меня нога не болит.

– Ну так идём!

Он нетерпеливо топтался, понизив голос, сообщил:

– До чёртиков боюсь бабусю, лучше с ней лишний раз не встречаться.

Илий привёл меня в чудесную комнату. Я прям чуть не взвизгнула. Кровать по центру под малиновым пологом. Трюмо. Высокое стрельчатое окно. Оттоманка с подушками. Вазы с цветами и камин!