– Какая чепуха, Шорти! Все мое – твое.

– Спасибо, душенька. Прямо не знаю, что сказать.

– Поблагодари Майка.

– Спасибо, Майк. Вы щедры, как принц.

– Да, – согласился Майк. – Я вообще прекРассн. Но вернемся к делу. Марку мы крадем. Принято? Хорошо. Теперь – как? Думаю, это нетрудно. Выведаем у Дезборо со всей нашей тонкостью, где его жена держит альбом. Вероятно, в столе или в секретере. Берем хорошую отвертку…

– Но…

– Шорти, миленький, не усложняй, – попросила Терри. – Другого пути нет. К Дезборо подъеду я.

Она вышла. Граф подрагивал. Майк заботливо на него смотрел.

– Вижу, – заметил он, – вы еще в упадке. В чем дело? Опять совесть?

Лорд Шортлендс понял, что ему мешало.

– Мой дорогой, если Адела увидит, что ее стол взломан, она заподозрит меня.

– Ну и что? А вы засмеетесь. «Что будешь делать?» – осведомитесь вы, присовокупив: «Хо-хо» или «Э?», по вкусу. Леди Адела будет молча кусать губы.

– Молча?

– А что она может ответить?

Лорд Шортлендс издал такой печальный звук, что Майк похлопал его по спине.

– Хвост пистолетом! – сказал он. Лорд Шортлендс не ободрился.

– Хорошо вам говорить «хвост». Мне это все не нравится. Да я и не смогу взломать никакой стол.

– И это вас тревожит? Я же вам помогу.

– Поможете?

– Конечно. Это дело для молодых.

– Спасибо вам большое.

– Не за что.

– Надо бы Терри за вас выйти. Где она найдет такого хорошего мужа?

– Так ей и скажите. Я сам это чувствую. Она вам не давала понять, в чем загвоздка?

– Нет.

Открылась дверь, вернулась Терри, села, и Майк заметил, что она погасла. Лорд Шортлендс тоже бы это заметил, если бы что-нибудь замечал.

– Ну? – сказал Майк.

– Ну? – сказал граф.

– Я видела Дезборо, – призналась Терри.

– Узнала то, что нужно?

– Узнала то, что ненужно.

– Говори понятней. Она вздохнула.

– Я просто не хотела сразу вас пугать. Дезборо подозревает Стэнвуда.

– В чем? – вскричал граф.

– В том, что он – не Росситер.

– Спинк же его признал!

– Он подозревает и Спинка. «Что мы, в сущности, о нем знаем?» – сказал он и привел массу примеров, когда дворецкий оказывался преступником. Лучше бы он не читал столько детективов.

– Почему он заподозрил Стэнвуда?

– Заговорил с ним о марках, а тот ничего не знает. Жаль, что у Стэнвуда такая преступная внешность!

– Что Дезборо думает делать?

– Понятия не имею. Пока что положил марку в конверт и запер в сейф.

Они помедлили.

– В сейф? – спросил наконец Майк.

– Да.

– А где он?

– В библиотеке.

– Какая глупость! Да, этого я не предусмотрел. Пойду, подумаю. Если что нужно, я – у себя. Нет, это надо же, в сейф!

Когда он вошел в свою комнату, с кресла поднялся Стэнвуд.

Стэнвуд выглядел неважно. Обед с устрашающей леди и беседа с ее мужем сделали свое дело. Когда представители Индианы или Миннесоты садились ему на лицо или на живот, он испытывал неудобство, но таких испытаний у него еще не бывало. Посмотрев на него, вы бы сказали, что душа его прошла сквозь горнило, и попали бы в точку. Во всяком случае, Майк после первого взгляда кинулся к шкафу, вынул фляжку и вручил ее другу

– Спасибо, – сказал тот, отхлебнув побольше. – Ох, что я пережил!

– Что ж, – отвечал Майк, переходя к суровости, – сам напросился.

– А кто этот субъект в очках?

– Дезборо Топпинг, муж хозяйки.

– Он говорил со мной о марках, – поведал Стэнвуд, содрогаясь при одном воспоминании.

– Чего же ты хочешь? Втерся в дом под видом филателиста, а тут еще один филателист. О чем ему с тобой разговаривать?

– Да я в жизни не видел этих альбомов! Раньше я думал, только дети собирают марки. А теперь, куда ни взгляни, – филателист. С ума посходили, как ты думаешь?

Майк не собирался вступать в академическую дискуссию.