Шагнул из ванной мне навстречу, подхватил за талию и, подняв легко, будто я пушинка, над полом сказал:

– Бросай тапки!

Растерянно хлопнула ресницами и сделала, как он велел. Руки мои сами опустились на широкие плечи и я почувствовала горячую кожу, и как напряглись мышцы под ладонями, как задвигались они, когда Марк понёс меня в комнату. Всего несколько шагов, а будто в другой мир.

Он поставил меня, растерянную, босыми ногами на кресло и чмокнув в нос, подмигнул.

Сейчас я была выше Марка примерно на полголовы, и сверху смотреть на него было странно. Хотела снять ладони с его плеч, но вместо этого почему-то мягко провела кончиками пальцев вдоль напрягшихся мышц, очерчивая их профиль. Затем поймала мурашек на его коже и резко оторвала свои руки, почувствовав жуткую неловкость. Краска бросилась в лицо. Стало жарко в груди и нечем дышать.

Марк выдохнул резко.

– Зря я не поменял все краны, как въехал, – чуть хрипловатым голосом начал говорить он, но в этот момент раздался шум в коридоре и мужские голоса:

– Хозяева?

– Побудь здесь недолго! Я сейчас! Я быстро! – попросил Марк, нежно убирая мои растрепавшиеся волосы от лица, продолжил, – я мигом!

Слесари пришли, принося с собой суету, шум и избавление от потопа.

Следом заходили ещё какие-то соседи, послышался шум работающего водяного насоса.

Ноги мои в ледяной воде действительно подмёрзли и сейчас горели огнём. Я села по-турецки, пряча ступни, и оглянулась, разглядывая обстановку.

Вода, к сожалению, добралась и в комнату. Жаль покрытие. Оно не переживёт потопа. Кроме кресла и дивана вокруг, казалось, нет ничего. В темноте непонятно наверняка, но пространство здесь по сравнению с моей комнатой просто огромное.

Я не успела заскучать. Марк вернулся, уже одетый в футболку. Он, улыбнувшись, вручил мне в руки пакет со своими тапками, и велел:

– Держись!

После этого вновь подхватил на руки, но теперь более традиционным способом, придерживая под спину и колени. И вынес из своей квартиры.

Обул брошенные мной тапки и чуть ли не бегом спустился вместе со мной по лестнице вниз.

– Я вызвал клининг. Вначале они уберут воду у меня, чтобы меньше протекло к тебе, а после спустятся в твою квартиру. Не волнуйся! Всё поправимо. Я всё исправлю, – объяснял он мне по дороге.

Пришла в себе только перед своей квартирой и попыталась освободиться.

– Поставь меня, пожалуйста, на ноги. Я должна открыть дверь, – попросила Марка.

На что он ослепительно улыбнулся и поставил меня. На свои ноги босыми ступнями. Прижимая обеими руками за талию к своему горячему телу спиной.

Ох.

Трясущейся рукой я кое-как справилась с ключами, и в мою квартиру Марк зашёл вместе со мной, шагая, так и не снимая моих ступней со своих ног.

Воздуха между нами не осталось. Мне казалось, что его руки – живой огонь. А дыхание над головой, взъерошивая волосы, заставляет их шевелиться. Щёки горели, а руки сами собой опустились поверх его ладоней. Губы кололо мелкими иголочками, и всё тело обмякло.

«Если Марк меня отпустит, я, пожалуй, упаду!» – подумала я, и…

И телефонный звонок разбил атмосферу резким дребезжанием. А я вздохнула то ли с облегчением, то ли с разочарованием и ответила на вызов.

Но не успела я толком ответить, как услышала возмущённый голос:

– Мама! Папа сказал, что ты требуешь от него, чтобы он меня вернул! Как чемодан! Вы меня не забыли спросить? Вам неинтересно, что я думаю по этому поводу и чего я хочу? – накинулся на меня, эмоционируя и возмущаясь, сын-подросток.

Всё игривое настроение смыло с меня в момент.

Потянулась рукой к выключателю, пытаясь его нащупать. Но Марк перехватил мою кисть, поцеловал пальцы и отрицательно помахал головой. Из тёмного коридора его фигура, загораживающая проем двери, почти полностью, перекрывала доступ света с лестничной площадки и казалась огромной. Тёмной. Зловещей.