– Значит, мы зашли в тупик? – вздохнула я с некоторым облегчением.

– Мне кажется, я случайно обнаружил древнюю запись музыки сфер. По крайней мере, мне хочется в это верить. И там же зашифровано музыкальное произведение тех времен. Я попытался переложить это на наши ноты и хочу как можно скорее услышать, что же у меня получилось, – Константин вопросительно посмотрел на меня. – Я работал над этим долгое время, и мне не терпится получить подтверждение своей теории.

– Где нашли? И что именно нашли? – я перебила рассуждения соседа, требуя доказательств.

– Несколько лет назад на горе Шаманке, недалеко от Аркаима, я нашел вот это, – Константин протянул мне округлую каменную пластинку, исписанную крохотными знаками. – Там по горной тропе проходили тысячи людей, но почему-то никто не обратил на нее внимания. Она лежала в куче камней, несмело выглядывая из-под булыжников. Правда, и я разглядел рисунки не сразу. Я просто подобрал тонкий черный камешек необычной формы, он чем-то напомнил мне пластинку для старого проигрывателя.

Я рассмотрела, что значки на одной стороне камня были записаны по спирали, а на другой стороне – по семи окружностям.

– Но почему вы решили, что здесь записана музыка? – поинтересовалась я, возвращая соседу его таинственную находку.

– Эта мысль родилась не сразу, но семь повторяющихся значков навели меня постепенно на эти мысли.

– Но почему именно музыка сфер? Кто и когда ее слышал? – пожала я плечами.

– Современную музыку Вселенной ученые пытались записать, и мне удалось ее послушать. И она похожа на ту, что записана на одной стороне камня, хотя в то же время совсем другая.

– Можно послушать и мне?

– Да. Сейчас принесу. Я записал ее с помощью варгана, горлового пения и шаманского бубна. Получилось интересно, – бросил он на ходу.

Константин отправился в свою комнату, а я попыталась собраться с мыслями. Но пока из всех чувств преобладало любопытство и неожиданно возникшая симпатия. Конечно же, он фанатик, чудак и ему уже лет тридцать пять, но он очень красив, а фанатики толкают мир вперед. Эти путаные размышления прервал сосед, снова появившийся на пороге моей комнаты.

– Это ноты древнего произведения? – поинтересовалась я, рассматривая аккуратно заполненные листы нотной тетради, протянутой мне Константином.

– Именно так. У вас хороший диапазон, поэтому вы сможете это спеть. А музыка Вселенной будет звучать в записи, аккомпанементом. Запись сделана профессионалами в нескольких вариантах, поскольку по расчетам мне пришлось не раз менять размер. Может быть, размер и зашифрован, но я так и не смог понять как. Поэтому ваша партия тоже в разных размерных версиях – придется экспериментировать, – Константин огляделся. – А куда можно поставить ноутбук?

– Ставьте на стол. Но сейчас уже поздно. Мы разбудим Анастасию Захаровну.

– Она до утра раскладывает пасьянс. А четвертая комната уже пятый месяц пустует, так что никому не помешаем. К тому же завтра выходной, мы сможем выспаться, – Константину явно не терпелось услышать последний вариант своей работы.

– Хорошо. Давайте попробуем. Но тут сложно петь с листа без подготовки. Это вообще очень сложно петь, – пробуя тихонько напеть необычную партию, объясняла я соседу.

– Я понимаю. Хотя у меня за плечами только не оконченная музыкальная школа. Я сейчас включу запись, а вы постарайтесь подстраиваться под нее.

Константин вставил флешку в ноутбук.

– Хорошо. Но сначала я послушаю вашу музыку Вселенной.

Сложное горловое пение на фоне размеренных ударов в бубен и вибрирующих звуков варгана, то замирающих, то вновь возникающих, быстро вызвали у меня сначала какое-то оцепенение, а потом безудержное желание запеть. И через пять минут звуки свободно полились сами собой, как будто я уже пела это много-много раз. Мой голос то взлетал, то проваливался в бездну, дрожа и замолкая, чтобы снова взлететь ввысь. Постепенно я забыла о находящемся в комнате Константине, о нотной тетради в руке, о ночном городе за окном. Постепенно мой голос окреп, мне показалось, что он превратился в вихрь и заполнил собой сначала все пространство комнаты, а потом и весь наш многоквартирный дом, стремясь куда-то в бесконечность. И через некоторое время я уже не видела ни комнаты, ни нот, ни Константина. Стены растаяли, и другой мир стремительно ворвался в нашу квартиру. Перед моими глазами крутилось катящееся по цветущему весеннему лугу колесо. Это пламенеющее алыми маками поле, залитое солнцем, как-то само собой появилось перед моим внутренним взором. Колесо горело и катилось по нему, диктуя мне ноты, размер и паузы, подпрыгивая на кочках и постепенно ускоряясь. От него разлетались яркими звездами искры благодатного огня, никому не причиняющие вреда. За колесом бежали люди в белых длинных рубахах, много людей. Некоторые из них догоняли колесо и дотрагивались до него, и их тут же охватывал этот необыкновенный священный огонь. И они продолжали некоторое время бежать рядом с колесом живыми факелами, а потом их улыбающиеся счастливые лица мелькали среди горящих спиц и исчезали, а на их месте возникали другие.