– Я подумаю. А сейчас поехали в отель. Устал, хочу отдохнуть.

Марк разочаровано вздохнул. Он понял, что разговора с именитым пассажиром не получится. Настаивать не стал. Вдруг гость обидится? Лучше подождать более подходящего момента, чтобы Сергей Александрович был более расположен к разговору, решил парень. Может быть, тогда он и поведает ему, Марку, секрет богатства и процветания, или, о крайней мере, даст какой-нибудь действительно дельный совет. Молодой водитель, как-то совсем по-детски, надул пухлые губы и сосредоточился на дороге.

Дождь барабанил по крыше, странно расслабляя и убаюкивая. Бим-бам, бим-бам, дун-дун-дун.

«Прямо сейчас приму душ и лягу спать, устал», – подумалось Сергею.

Почему и отчего устал? Он полдня сегодня провёл в отеле. Упражнения, завтрак, массаж, просмотр свежей прессы. Потом совсем немного поездили с Марком. Пустяковая, лёгкая прогулка.

«Отчего же я так устал? От воспоминаний, что ли?»

Сквозь прикрытые веки, Сергей искоса взглянул на Марка. Тот сосредоточенно вёл машину, уверенно маневрируя в плотном потоке транспорта. Его пухлые, слегка прикушенные, губы навеяли Сергею новую порцию воспоминаний. Так всегда кривил губы Клайд, когда хотел сделать вид, что обиделся. На самом деле обидеть Клайда по-настоящему было крайне сложно. Был он каким-то необъяснимым, антиэмпатийным, ну и совсем нечувствительным что ли. Для сверстников, зачастую, непонятным. Маленький, худенький, ушастый. С пухлыми как у девочек губами, слабый физически, но практически гений в вопросах математики и программирования. Подросток грезил компьютерами ещё в то время, когда «что это такое» не знали толком в школе даже учителя. Клайд знал. Более того, он постоянно интересовался всем, что мог найти по данному направлению, до чего способен был дотянуться. Только этим и ничем другим.

Клайд жил с мамой. Отца у него никогда не было. Эту тему мама не любила. Когда мальчик ещё в детстве пытался устраивать ей расспросы, но в ответ, как обычно, получал подзатыльники. Потом, когда парень стал постарше, и вопросы зазвучали более настойчиво, она принималась рыдать всякий раз, объясняя попутно, сквозь слёзы, что отец его просто подлец и подонок, который обманул её молодую, соблазнил и бросил. Мама Клайда работала в мясном магазине. Подруг у неё не водилось, как и приятельниц, да и просто хороших знакомых.

– Всем им только одного и нужно. Купить лакомый кусочек мяска по блату – сетовала она.

Периодически, исключительно ситуативно, дружила мать только со своей сменщицей, Клавой. Эта странная дружба, то вспыхивая, то затухая, продолжалась уже много лет, и, видимо, именно в такой форме устраивала обеих. Собственно, именно Клавдии Клайд и был обязан своим именем. Однажды мать рассказала ему, что, когда забеременела – от неё отвернулись все знакомые, друзья, и даже родственники. И только Клава, нет-нет, да и помогала ей, поддерживала, и даже, местами, сочувствовала. Именно тогда мать и пообещала, что, когда родится дочь, а в этом она совершенно не сомневалась, назовёт её именем подруги. Но получилось немного иначе. Родился мальчик. Недолго думая, мать, выполняя обещание, назвала сына Клавдием. Много лет спустя, узнала, что подобное имя бытовало в среде римских императоров. Попыталась объяснить это сыну. Но припозднилась крепко – к тому времени Клайд ненавидел лютой ненавистью и свое имя, и мать, и «благодетельницу» тётю Клаву.

Сергей потёр глаза и вздохнул. Воспоминания окончательно вымотали его. Он понял это наверняка. Как-то в момент ощутил, что тонкая связь, проложенная сквозь время, требует невероятных энергозатрат. Сейчас хотелось остановиться, прекратить думать вообще и расслабиться.