Эрл направился к арене.

Веруча сидела на самом краешке кресла, презирая себя за странное нетерпение, охватившее помимо ее воли. Неизбежное отравляющее влияние подобного зрелища: волнение, частые удары сердца, напряжение нервов и всего тела – словно она сама там, внизу, в кругу схватки. Эти ощущения подобны действию наркотиков, которые забирают у людей все остатки человеческого, превращая их в диких животных. И какое право у нее было осуждать остальных? Они просто смотрели то, что им показывали, словно на экране. Опасность, угрожающая жизни борцов, имела лишь косвенное отношение к ним, но зрелище было захватывающим, выматывающим, слишком ярким и гипнотизирующим. Они мысленно участвовали в схватке – но оставались живы, поскольку находились слишком далеко от реальной опасности. Впрочем, она, кажется, постепенно становится такой же, как все они.

Веруча почувствовала странный холодок в груди: трибуны замерли, все взгляды были прикованы к арене. И вдруг раздался рев тридцати тысяч глоток, в едином порыве требовавших продолжения зрелища под влиянием подлинно животного чувства голода, – им было мало крови. Веруча поняла, что она постепенно становится частью этого неуправляемого в своих животных инстинктах многоголового хищника, в которого все разом превратились.

Она услышала вздох и возглас удивления. Селкас, сидевший с ней рядом, неожиданно произнес:

– Я знаю этого человека. – Он кивнул на арену, где разминался следующий боец. – Я видел его раньше, несколько лет назад. Его трудно забыть.

Селкас наклонился очень близко к ней, шепча буквально на ухо:

– Веруча, поверь, это большая удача и реальная возможность посрамить Монтарга. Заключи с ним пари в пользу борца. Поставь все деньги, которые у тебя есть. Он не проиграет. Никогда.

Так же шепотом она спросила:

– Почему ты так уверен в нем? И почему не хочешь спорить сам?

– Веруча, у меня достаточно денег для жизни, а тебе они необходимы. Ты выиграешь и посмеешься над своим врагом. Это приятно – выигранное пари, уверяю тебя. Поставь на борца против креля, и сделай это побыстрее. Я уверен, что битва не затянется.

Веруча колебалась, глядя на одинокую фигуру у края арены. Она отчетливо видела прекрасное мускулистое тело борца, его немалый рост и хорошо развитый торс. Она перевела взгляд на лицо: оно было словно выточенным из камня, волевым и жестким – лицо человека, слишком давно привыкшего надеяться только на себя, на свои силы, а не на поддержку Гильдии, Дома, Семьи или Организации. Он одинок, решила Веруча, и в этом они очень схожи. Глядя на него, она почти физически ощущала их похожесть, родство близнецов. Он видел слишком много боли, поняла она: страдая, борясь, мужая, видя больше темных полос жизни, нежели радостей. А вдруг ее пари, как своеобразная поддержка, «спина», поможет ему выиграть, придав сил? Кроме того, ей еще ни разу не пришлось пожалеть о том, что она последовала тому или иному совету Селкаса.

– Быстрей, Веруча, – снова шепнул Селкас. – Не теряй времени.

Голос Монтарга, разнесшийся над их головами, положил конец ее колебаниям:

– Ставлю тысячу на креля. Он одолеет человека за три минуты.

Бель засмеялся, сомневаясь:

– Сведи свой временной интервал к одной минуте, и ты все равно выиграешь!

– Три, – настаивал Монтарг. – Если он и дальше будет прятаться в углу, то, может, продержится и до конца дня. – Он повысил голос, привлекая внимание остальных. – Я поговорил с Садойей о сегодняшних борцах. «Скот» подобран просто отвратительно.

Веруча содрогнулась: говорить так о живых людях! Она повернулась к Монтаргу: