– Как же не хочу, Крил. Иной раз засыпаю, а передо мной дочурка моя с женой. Баба у меня неплохая, просто проклятая Намберту ей мозги запудрила. Равноправия захотелось. Ишь ведь, а! Разве у нас нет этого равноправия? Хочешь киркой руду долбить? Пожалуйста! Или воевать? Я же первый тебе топор или меч куплю. Так нет. Нужно, говорит, сделать выбор короля этим, значит… инструментом управления. А женщин к этому самому инструменту допустить наряду с мужчинами. Ну не дикость ли?

– Дикость, – сдерживая улыбку, ответил я. Не рассказывать же бедному Блойби об эмансипации, демократии и всеобщем избирательном праве. – Я к чему спросил. Ты знаешь, я разведываю тоннели. И в мыслях у меня дойти до омов. Если ты присоединишься ко мне, то будет замечательно. Я неплохой лучник, ты отличный воин. Да и вместе там не так страшно.

Борг задумчиво почесал плешь на макушке, потом подергал свою черную бороду и утвердительно кивнул.

Что ж, шансы выбраться отсюда внезапно повысились.

– Выходим рано утром, так что на спиртное не налегай.

***

Москва, один из складов, арендуемых фирмой «Парус»

неподалеку от метро «Рязанский проспект».

Еж встряхнул головой, приходя в себя. Так, кабинет Геннадьича, за окном поздняя ночь, шеф сидит в неестественной позе, обхватив рукой голову, и щелкает ручкой над бумагами. Паша нервно сглотнул. Его пугало то, что он не помнил, как и зачем здесь оказался. Вот шел по Воздвиженке к себе домой, а теперь его вдруг в офис опять занесло. И ведь путь сюда неблизкий. Что это – кратковременные провалы в памяти, внезапно проснувшийся Альцгеймер? Больше всего Паша боялся именно этого – протечки крыши. Повидал он здоровых крепких мужиков, пускающих слюни и блеющих нечто невразумительное… Ладно, приходим в себя. Если босс сидит спокойно, то Еж ничем себя не выдал. Разговариваем с шефом, а потом бегом в больницу, башку проверять. Блин, зачем его вызвали-то?

Геннадьич оторвал глаза от гладких, белых до рези в глазах листов и посмотрел на Пашу.

– Что по Стрельцову?

– Ничего, Михаил Геннадьевич. Работаем. Пробиваем фирму, ближайшее окружение. Получили доступ к кредитке, но там глухо. Сейчас счета пытаемся прошерстить.

– А что, неужели он так нам нужен? – задумчиво, будто рассуждая вслух, проговорил шеф.

– Вы же сами говорили, что Стрельцов – наиболее сложный для устранения объект, – растерялся Еж. – Поэтому им надо заниматься в первую очередь.

– А остальные?

– Что остальные?

– Остальные объекты?

– Ну, кто там, Кобелюга, ну в смысле Ланцов, или Жерехов, он же Горилла. Легко устранимы. Фиалка, Дерден тоже ничего особенного из себя не представляют. Проблемы могут возникнуть лишь с Терентьевой. Но это тоже решаемо. Я тут еще думал: может, попробовать через Латрона действовать? У него на Кирилла зуб. Если, конечно, это не навредит вашему человеку в «Миротворцах».

– Моему человеку? – у шефа округлились глаза, но тут же вновь сузились. – Ах да, точно. Я же тебе его имя не говорил?

– Нет, Михаил Геннадьевич. Не говорили.

– Ну ничего, ничего, – пробормотал босс и почесал затылок.

Странно как-то, сам на себя не похож. Вернее, лицо и тело те же, но вот движения, мимика – будто робота вместо него подсадили. Да, Пашуня, действительно, похоже, головой тронулся. Мнительный стал какой. Может, Геннадьич просто устал или на нервяках?

– По игре какие новости?

– Не совсем понял, Михаил Геннадьевич.

– Какие способы есть, чтобы взять игру под полный контроль?

– Да какие способы, – Еж поежился. – Сами же знаете, после получения Крилом Ключа Отца над системой утрачен полный контроль. Питание и управление серверами контролирует ядро игры. Добраться до него и отключить мы не можем, потому что все находится в изолированном бункере под контролем вышедшего из повиновения ИИ. Реактор холодного синтеза, питающий сервера и бункер, рассчитан на десять лет бесперебойного питания.