P.S. Удивительна сила подлинного искусства слова. Повесть прочитана, поставлена на полку книга, а герои её продолжают жить в сердце. Слышишь их голоса, видишь их лица, тревожные, вопрошающие: мы вот как, а вы …?
О романе Юрия Васильевича Бондарева «Берег»
«Он оставил нас со своими книгами, исполненными великой надеждой,
что мы одолеем всё-таки выпавшие нам новые исторические испытания,
как он сам, как его поколение героически вынесло неимоверную
тяжесть самой разрушительной и жестокой в мировой истории войны»
П. Н. Краснов
С чувством особого волнения приступаю я к разговору о романе Юрия Васильевича Бондарева «Берег».
Перечитывая произведение через много лет, радостно обнаружила, что оно не только не утратило всепоглощающего воздействия на читателя, а словно ещё более поднялось в своей творческой и содержательной мощи.
В переживаемом нами времени беспринципной размытости культурно-нравственных ориентиров роман нашего выдающегося земляка Юрия Васильевича Бондарева видится величественным литературным маяком, излучающим чудный свет ничем не замутненной истины, мужественной правды, долга и чести.
Несмотря на то, что в романе почти нет больших военных действий, центральное и всё определяющее его событие – война. Она – главная точка отсчета и главная мера всего, происходящего в романе. Её страшный, холодящий душу лик предстает перед читателем с первых строк воспоминаний главного героя.
«Четыре долгих года набирая сумасшедшую скорость, поезд войны ворвался в Германию, как бы вонзаясь раскаленными колесами в каменный тупик огромного поверженного Берлина, торчащего из горячей земли мрачными скалами обгрызанных бомбежками домов с чернеющими глазницами окон, наглухо закрытыми подъездами, где мертво остановились лифты, где на площадках лестниц не пахло из затихших квартир немецкими супами и не слышно было ни шагов, ни стука дверей, ни обыденно приветливых голосов раскланивающихся в подъезде соседей, ни этих вежливых „данке шен“, „битте зер“ – везде стыла сумеречная тишина пустыни, без единого во всем городе выстрела. Последняя оборона Берлина – рейхсканцелярия и рейхстаг пали. Всё было кончено».
Роман «Берег» погружает читателя в то полное волнующим напряжением время, когда «…весь цветущий и поющий в сердце май» 1945-го года уже начался, но окончательная точка в войне ещё не поставлена. А остававшийся и такой, в сущности, коротенький путь до нее оказался для главных героев романа временем настоящего испытания.
Никак не ожидавшаяся атака немцев в тылу вынуждает к бессмысленному уже бою воинское подразделение, вверенное главным героям романа, молодым офицерам Андрею Княжко и Вадиму Никитину. Этот бой, отмеченный крайней предгибельной жестокостью немцев, вмещает в себя всю неимоверную тяжесть войны, весь ужас ее нечеловеческого напряжения и ежеминутного невероятного риска. Словно в фильме ужасов встает перед глазами созданная мастерским словом писателя и кажущаяся невероятной картина поистине безумия человеческого.
«В течение нескольких минут всё исчезло, всё утратило реальность – горячий пот тек по воспаленному лицу Никитина, глаза слезились от огненных толчков пороховых газов, брызжущих жаром осколков над щитом незащищенного землёй орудия, и было ощущение железно порхающей в накаленном воздухе смерти, а она звенела ангельскими голосами, гремела, мстительно взвизгивала, в жадном поиске твердого тела наугад мокро врезалась в стволы сосен, топориками срубала ветви, вспарывала землю, вздыбливала асфальт шоссе, осыпая его разрушенную плоть на потные спины ещё живых солдат, зачем-то тоже с одержимой ненавистью посылавших смерть наугад, как если бы в этом был весь смысл существования на земле. И немецкие самоходки, и наши орудия, потеряв пространство, расстояние, видимость цели, стреляли, будто окончательно лишенные зрения, и ожидание слепого осколка и чувство, подобное буйному безумству рукопашной схватки впотьмах, которую ничем нельзя было остановить, охватывало Никитина нервной дрожью бессилия, страха и бешенства».