– Богдан приезжает завтра. Мы хотели…

– Столетов без тебя перебьется, – цежу грубовато. – Но я могу поспорить на штуку, он сюда заявится. Поверь. Я этого клиента давно знаю.

– Я тоже, – впервые за сегодняшний вечер смущенно улыбается Лиза.

– Вот и хорошо, – закругляю разговор на этой счастливой ноте. – Пойдем ужин готовить. А то все проголодались. Даня, будешь помогать, – предлагаю сыну. – Нужно поставить на стол тарелки, разложить вилки и салфетки. Справишься?

– Да, папа, да! – радостно восклицает ребенок.

– Тогда пойдем, – беру сына за руку. Лиза подхватывает за вторую.

– Я у бабушки Лиды и дедушки Пети всегда помогаю! – хвалится бесхитростно Даня.

А у меня снова горькой обидой заливает душу. Как жить дальше? Как общаться с родителями? Делать вид, что ничего не произошло? Подумаешь, три года! Выслушивать их оправдания, из которых половина будет вранье? Не хочу. И не буду. Не могу их унижать и себя никому не нужными выяснениями. Мне сейчас важнее жениться на Лизе. Потому как теперь я не представляю свою жизнь без Даньки. Сегодня утром я ничего не знал о его существовании, а сейчас даже знаю, как смогу выпустить маленькую ручку из своей ладони.

Глава 6

Елизавета

Большая студия меньше всего напоминает кухню. Но в одном углу примостился холодильник, больше похожий на шкаф, рядом с ним длинный стол с варочной панелью, духовкой и посудомойкой. А над головой нависает кованая решетка, уставленная сверкающими стеклянными бокалами на длинных ножках.

– Лиза, ты режешь салат, – отдает указания Витя. Достает из холодильника свежие помидоры, рукколу и салат. – Сынок, ты расставляешь тарелки, – обращается к Даньке как к взрослому. – А я пока разогрею ужин.

– А что мы будем кушать? – поднимает на отца любопытные глаза Данька.

– Котлеты есть и запеченная картошка. Любишь?

– Ага, – кивает сын и жалуется тоненьким голоском. – Очень люблю. Мамочка никогда не готовит такое.

– Ну конечно! – закатываю глаза и неожиданно ловлю заговорщицкую улыбку Торганова.

– А что же она готовит? – спрашивает он весело.

– Не знаю. Каши и курочку. А я хлопья люблю и конфеты, – разводит руками малыш.

– Сладости только девчонкам нравятся, – вскользь замечает Витя и снова открывает холодильник, извлекая оттуда два больших пластмассовых контейнера. Один с котлетами, а другой с ломтиками картофеля.

Поднимаю голову к бокалам – ни одного подтека или развода. Идеальная чистота, которая чувствуется во всем доме. Даже широкая кровать у окна, застеленная черным меховым пледом, кажется строгой и безупречной. А еще наряженная елка, примостившаяся в углу.

Чувствуется рука женщины. Не один тут живет Торганов. Или приходит кто-то в гости и помогает по хозяйству. Как когда-то Надя, на которой он так и не женился. Десять лет великой любви не в счет. Может, поэтому я и молчала. Да еще и его родителей попросила ничего не говорить. Наверное, зря. Глупо поступила. Но тогда мне казалось, что Витя ничего не узнает и никогда не вернется в Шанск. А оно вот как вышло.

– А ты тут сам живешь? – оглядываясь по сторонам. И сама не понимаю, как умудрилась ляпнуть, не подумав. Если честно, меня мало интересует личная жизнь Торганова.

Хотя, кому я вру. Да я ловлю каждый намек, каждую фразу тети Лиды Торгановой. Пару раз бегала к Юне, нашей местной гадалке и маминой тетке. Но она только многозначительно надувала щеки и твердила.

– Будет только один шанс, Лиза. Не упусти его.

– Как видишь, – равнодушно пожимает плечами Витя. Ставит в духовку противень с нашим ужином, а затем подзывает сына, бегающего по студии.

– Держи тарелки, Даня. Вилки клади слева, а ножи справа. Рядом салфетки.