– Твой любимый фильм – спросил он?

– «Титаник», только не смейся

– Весьма романтично

– И трагично, а твой?

– «Питер ФМ», именно он заставил меня приехать сюда и сейчас быть здесь, с тобой

– Ты знаешь, какое у нас было столпотворение в кинотеатрах? Можешь представить, что в кинотеатре на Большом проспекте стояла огромная очередь на каждый сеанс, а девушки просто бросали свои мобильные телефоны, в надежде на повторение сюжета картины.

– В моём городе не помню такого ажиотажа, когда он вышел, год назад? Помню, как был очарован музыкой подворотен.

– Да, год назад. Кстати! Я видела в ларьке на Сенной сборник из всех песен этого фильма на диске!

– Я бы хотел послушать, несмотря на то, что у меня нет музыкального центра.

– Если хочешь, пойдем и купим, наверняка, они еще работают.

– Да! Пойдем и Андрей вскочил на ноги, протянув мне руку, помогая встать с земли. Когда я поднялась он притянул меня ближе к себе и поцеловал.

Такое забытое нежное ощущение, от которого захотелось сразу сбежать в свой уютный мир, состоящий из меня и моей мечты, убрать всех, кто хотя бы потенциально может разрушить его, и в то же время, так хотелось остаться в этом моменте навсегда. Я взяла его за руку и повела за собой. Скоро стемнеет, через пару часов закроется метро. Пора расставаться.

Сенная шумела громче, чем днём. Мы прошли мимо ларьков и уже сворачивающихся лотков, то и дело натыкаясь на грустных девушек в черном с розовыми прядями в волосах. Они безобидны, могли заплакать в любой момент, но не проявляли агрессию – движение Эмо, вот как они называют себя и собираются здесь для общения каждый вечер. Неприятный запах сопровождал площадь, пирожки уже перестали печь, а это было единственное, перебивающее запах мочи и алкоголя, разлитого из разбитых бутылок. Мужчины с бородой, снующие сквозь толпу, это вечные жители подземного перехода метро Садовой, они сидели, спали, пили, просили милостыню прямо возле ларьков, продающих всякую всячину. Мне часто приходится спускать вниз за белорусскими блесками для губ и шоколадками. Внизу пахнет еще хуже.

В надежде на хоть какую-то выручку сейчас они просто вальсируют между Эмо, иногда снимая штаны прямо посреди улицы. Зрелище не для слабонервных.

– Когда же это всё закончится, как я устала жить в этом непонятном и вонючем мире, – говорю я очень тихо, так, что мой спутник, наверняка это не расслышит.

На другой стороне Сенной площади было немногим спокойней, но все же, приличней. Именно там я спускалась в метро, а сюда переходила только в случае необходимости, которая как я уже отметила, случалась часто. Каждый раз, появляясь здесь, невольно окуналась в воспоминания моей жизни четыре года назад: почти спокойная площадь, никаких движений и новшеств, никакого смердящего запаха. «Это потому что ты была молода, влюблена и счастлива» – говорит мне Натали, а я киваю. Потому что, наверное….

Мы подходим к одному из точек торговли дисками ровно в тот момент, когда начинает звучать новая песня.

Андрей улыбается. Рассматривает витрину.

«…чёрная посуда» – доносится до нас, когда увеличивают громкость

– Не слышал этой песни!

– Ты здесь не часто бываешь, да?

– Да – он улыбается ещё шире: второй раз за время пребывания в Питере. Что это за песня?

– Впервые слышу – почти кричу я, ибо смесь из голосов и различных песен не дают говорить спокойно

– Ты была в Крыму? – спрашивает он, когда мы подходим ближе и встаем в очередь.

Сердце сжалось и объяснимая тоска новой волной накрыла меня. Сколько раз мы с Вадимом собирались улететь к морю? Ровно столько же это у нас не получилось.