– С чего вы взяли?

Фрея смеется.

– Вы знаете большинство из них, вашу семью здесь когда-то любили. Послушайте, островитяне захлопывают двери перед моим носом, но охотно заговорят с вами. А взамен, – продолжает она, не давая мне ответить, – я расскажу вам пару любопытных деталей.

– Например? – спрашиваю я. – Вы же сами сказали, что ничего не знаете!

– Могу рассказать, кто больше других заинтересовал полицию. К кому приходили не один, а несколько раз.

Я медленно киваю.

– У вас уже есть вопрос?

– Как по-вашему, что выяснили эксперты? Вы говорите, что официальное заявление будет, когда они закончат работу. Уже установили, сколько тело пролежало в земле?

– Как раз это патологоанатомы устанавливают сразу, – снисходительно отвечает Фрея. – Я думаю, полиции уже известно, чьи это останки.

Я невольно выдыхаю.

– Так почему они не говорят? В новостях ничего не было.

Она пожимает плечами:

– Видимо, решили не будоражить общественность. Или «дожать» причастных неизвестностью.

Я содрогаюсь, плотнее запахивая пальто. Мне отчаянно хочется знать, кого нашли за нашим садом, но я не доставлю Фрее удовольствия, задав вопрос. Сунув руки в карманы, я нащупываю телефон, и мне вдруг очень хочется позвонить Бонни. Отчего-то вспомнилось, что внимание детективов привлекли мои бисерные браслетики.

В списке, который я им отправила, было пять девочек, включая меня: Джилл, Бонни, Тесс Карлтон, Эмма Фишер. Кто же из нас мог быть причастным к этому делу? Впервые я чувствую, что не должна была возвращаться сюда. Я не желаю ввязываться в игры с журналисткой – я ей не доверяю, и все же ловлю себя на том, что спрашиваю:

– Вы сказали, что к некоторым жителям острова полицейские приходили несколько раз?

Фрея кивает.

– К кому же?

– К Сьюзен Карлтон, Энни Уэбб и Бобу Тейлору. Помните таких?

– Да, – с усилием выдыхаю я. Лучшая подруга моей матери, наша названая тетка и отец Джилл. – А почему полиция ими интересуется, не знаете?

– Нет, – отвечает Фрея с коротким смешком. – Может, с ними вам в первую очередь и поговорить?

– Я не очень хочу в это вмешиваться, – признаюсь я. – С чего вы взяли, будто я выясню что-то полезное? Если детективы не смогли из них ничего вытянуть, у меня и подавно не выйдет. И вообще, их могли опрашивать по другому поводу.

– Безусловно, но давайте посмотрим правде в глаза: у нас с вами, Стелла, накопились вопросы, и ваши, по-моему, куда серьезнее, чем вы хотите показать.

Я впиваюсь в нее взглядом.

– Тело найдено в вашем саду, – продолжает журналистка. – Именно поэтому вы и вернулись.

– Не в саду, а за садом, – я повышаю голос и поднимаюсь, взбешенная ее предположением.

– Хорошо, на границе сада, – поправляется Фрея и оглядывается. – Погодите, – она хватает меня за руку, перегнувшись через спинку скамейки. – Простите меня, я веду себя некорректно. Это издержки моей работы. Пожалуйста, простите! – упрашивает она, опуская руку. – Я не имела в виду ничего такого. Может быть, поговорим завтра?

Я пожимаю плечами и достаю мобильный.

– Мне нужно идти, – бурчу я. – Я должна позвонить сестре.

Фрея качает головой:

– На острове нет мобильной связи.

Я смотрю на экран и кто бы сомневался действительно не вижу признаков связи. Гляжу на него еще секунду и, глубоко вздыхая, отправляю телефон в карман. Раньше я искренне не считала Эвергрин изолированным, но сейчас мне становится как никогда одиноко.

Вернувшись в деревню, я направляюсь в кафе. Едва я распахиваю дверь, меня охватывает волна теплого воздуха. Девушка за стойкой приветливо улыбается. На вид ей не больше пятнадцати, темно-русые волосы собраны в хвост. Вытирая руки о ярко-розовый передник, она обращается ко мне: