Слезы, которые я упорно сдерживала, бегут по моим щекам. Не только из-за душевной боли, но и потому, что он в очередной раз ломает меня.

– Ты сейчас причиняешь боль мне, Кевин. Ты причиняешь мне боль каждый раз, когда делаешь так.

Его хватка настолько крепкая, что я понимаю: синяков не избежать, и в этот раз их будет еще больше.

– Ты не уйдешь от меня! Поняла?! Я не буду за себя отвечать. Я… Я…

– Ты что?

Пальцы Кевина сначала сжимаются еще сильнее, а потом он вдруг отпускает меня.

– Я пытаюсь удержать тебя!

– Избивая меня? Пиная? Называя меня никчемной? Угрожая мне? – спрашиваю с невеселым смешком. – Думаешь, что так сможешь спасти наш брак?

Я вижу, как его лицо на мгновение искажает мука. Мои слезы и давление на чувство вины иногда срабатывают. Случается, что муж осознает, в кого превратился, и наступает счастливое и спокойное время. Но оно всегда быстро заканчивается, и, стоит ему разозлиться вновь, я расплачиваюсь за этот перерыв десятикратно.

В этот раз я не хочу блаженного затишья. Жизнь в иллюзорном счастье даже хуже, потому что я знаю, что она конечна.

Кевин делает шаг ко мне с горящими от ярости глазами и дает мне пощечину.

– А ты думаешь, что своей дерзостью делаешь лучше? – рычит он.

Я касаюсь места удара и чувствую, как к глазам вновь подступают слезы.

– Почему ты это делаешь?

Он стискивает зубы, находясь совсем близко от моего лица, и шипит:

– Потому что ты принадлежишь мне. Ты и Хэдли – все, что у меня есть, и я не потеряю вас, черт побери!

По моей щеке катится слеза.

– Ты убиваешь меня, Кевин. Ты убиваешь меня каждый раз, когда бьешь меня, хватаешь или говоришь, какая я ужасная жена. Я трещу по швам, и это твоих рук дело.

– Моих рук? А что насчет твоих? Это у тебя есть любовник!

Я больше не могу это выносить.

– Я была с тобой с семнадцати лет! Когда, как ты думаешь, у меня было время или желание искать кого-то еще? Я так сильно тебя любила! Я вышла за тебя замуж, растила с тобой нашу дочь и получала от тебя удар за ударом!

Кевин смотрит на меня так, будто это я его ударила. В его глазах плещется боль, и я делаю к нему шаг. Не знаю почему, но мне хочется утешить его. Возможно, потому, что я приучила себя к этому.

– Ты сводишь меня с ума, Элли. Ты понятия не имеешь, как сильно я тебя люблю. Я бы сделал что угодно ради тебя. Просто… когда я вижу тебя такой, я представляю жизнь без тебя и понимаю, что не могу этого допустить.

– Я не хочу быть такой, – говорю я.

Но для меня эти слова значат совсем другое: я больше не хочу видеть в зеркале печальную, жалкую женщину, которая позволяет себя избивать. Я должна быть сильнее ради Хэдли. Мне нужно еще немного времени, и тогда я вытащу нас отсюда.

Вскоре у меня будет достаточно денег, чтобы найти домик в маленьком городке, где он даже не подумает нас искать. Кевин скорее предположит, что я вернулась в Нью-Йорк, откуда родом мои родители. Он не станет искать нас на юге или западе.

Если я скоплю нужную сумму, то осуществлю свои планы и дам Хэдли ту жизнь, которую она заслуживает. Я хотела больше времени на подготовку, но уже не думаю, что смогу столько продержаться.

Кевин подходит ближе, и мне приходится приложить усилия, чтобы остаться на месте. Он мягко обхватывает ладонями мое лицо.

– Я люблю тебя, Эллс. Я люблю тебя и больше не причиню тебе вреда. Обещаю.

Я прикрываю глаза и прижимаюсь к нему, когда он целует меня в лоб.

Синяки заживают, но ничто не сотрет душевные шрамы, оставленные насилием. Кроме того, обещания легко нарушаются.

Словно в подтверждение моих мыслей Кевин заглядывает мне в глаза. От раскаивающегося мужчины со сладкими обещаниями не осталось и следа.