– Очень плохо. Наклонись расскажу, как именно.

От злости распирало грудь, по обеим сторонам челюсти вздувались желваки.

Возможно, Лис и ожидал подвоха, но был слишком самонадеян, потому что подошел ближе и наклонился к Дьяру, как тот и просил. Наверное, не думал, что после комнаты боли соперник способен ему навредить.

Ошибся. Секунда – оба они покатились по лестнице, сцепившись в клубок ярости и умудряясь при этом месить друг друга кулаками.

* * *

Их драка привела смотрительницу борделя в ярость. Двое курто вышли из строя прямо перед рабочей сменой. Оба светили фингалами и выбитыми передними зубами. Впрочем, ни зубы, ни синяки проблемой не были. Ведьма Геральдина, нанятая мадам Пим-глоу, справлялась и не с такими повреждениями.

– Сейчас снова сделаем из тебя конфетку, – пообещала мерзкая на вид старуха, колдуя над поврежденной челюстью Дьяра. – Выпей это – и дырки как не бывало.

– И правда, как не бывало, – подтвердил Лис, стоя перед зеркалом и трогая языком новый отросший зуб.

Как же Дьяр ненавидел этого рыжего мерзавца, эту поганую лисицу, тянувшую свои загребущие лапы к чужому. Так и подмывало врезать ублюдку, познакомить его наглый веснушчатый нос со своим кулаком.

Хотя… Уже познакомил. И теперь они разбирались с последствиями.

– А тебе на работу не пора, милок? – прогнусавила Геральдина, косясь в сторону оборотня. Тот отошел от зеркала и теперь нервировал ведьму тем, что крутился возле ее корзинки с зельями.

– А это что такое? – спросил он, достав из плетеных недр пузырек с бесцветной жидкостью и повертев им в воздухе.

От такой бесцеремонности у ведьмы задергался глаз.

– Экий любопытный. Это против боли. Положи на место.

– А это? – вытащил Лис новый флакончик из черного непрозрачного стекла.

– Да что ж ты все лезешь-то туда? Сонное это. Не трогай.

Лис притворился глухим и снова порылся в корзинке ведьмы.

– Хм, как интересно, – извлек он на свет банку с…

Что это? Тушки мертвых насекомых?

В руках курто держал широкий продолговатый сосуд, доверху наполненный какими-то круглыми тварями. У них были крохотные лапки, черные, лоснящиеся бока и длинные острые носики, похожие на иглы. Существа в банке не шевелились. Все передохли? Впали в спячку?

Старуха Геральдина очень возбудилась, когда Лис нашел этих черных жуков, и злобно замахала руками.

– Верни, верни, где взял! Знаешь, сколько они стоят? Каждая крякла – пол серебряного грифона.

Лис опустил странную банку обратно в корзинку и прикрыл ее содержимое платком.

– А для чего они нужны? – спросил он.

Дьяр зашипел: новый зуб стремительно отрастал, но десна при этом распухла и болела адски.

– Кряклы-то? – Геральдина нанесла на пальцы немного заживляющей мази и примерилась к избитому лицу дракона. Поле для деятельности у нее было обширным: ссадины, синяки, царапины, треснувшая губа. – Одурманивают. Уколешь таким больного – он себя перестанет осознавать, будет, как в тумане, плавать. Операции всякие проводить можно – ничего не почувствует. А почувствует – не сможет сопротивляться.

Почесав подбородок, Лис задумчиво покосился на корзину, укрытую платком.

* * *

В «Гостиной встреч» играла музыка. Женщины сидели на диванчиках, наслаждаясь вниманием продажных мужчин, а Дьяр прятался за колонной. К началу рабочей смены они с Лисом опоздали. Нельзя было пугать клиенток своими разукрашенными лицами, а синяки затягивались долго, особенно темные фонари под глазами.

– Удачной ночи, – задорно подмигнул Дьяру Лис, прежде чем углубиться в зал. Он выглядел расслабленным, беззаботным и вел себя так, словно никакой драки на лестнице не было.