– Я ещё вот что мыслю, – сказал князь. – Когда все три крепости надёжно перекроют возможность набегов, земли вокруг них будут отданы каждому из вас в полное и наследственное владение. Одинаковыми по размеру будут эти земли, дабы промеж вас заранее свара не началась. Даже больше скажу: после этих крепостей мы должны будем строить новые, а впредь всем строителям будем выделять такие же по размеру земли. Каждый из вас должен иметь, чем наделить своих вошедших в возраст сыновей, дабы честь боярскую они могли соблюдать с полным достоинством.

А что только одна пока крепость будет очень мощной, так тому причина простая: сил у нас на три столь же мощных крепости пока не достаёт. Но со временем, я надеюсь, и Бронь, и Мечеслав свои крепости превратят в такие же неприступные твердыни. И все трое должны сразу смотреть, как бы частоколом отгородиться не только на своей стороне реки, но и на другом берегу. О необходимости возведения как можно более высоких сторожевых башен не напоминаю: вы и сами, небось, о том постоянно думаете.

Больше скажу: уповаю, что потом из своих воев выберете самых толковых и отправите их ставить крепости впереди уже ваших земель. Вся эта земля стать русской должна стать, аж до самого моря. Так что и воев, могущих крепости созидать и сделать их неприступными для врагов, понадобится много. А кочевникам тоже вольной степи останется довольно – ей, похоже, конца-края нет, степи этой…

Князь помолчал и спросил:

– Так когда намереваетесь отбывать?

– Даст Бог, завтра по росе.

– Добро. Провожать вас будет кому и без меня, но и я хотел бы обняться с вами всеми перед походом. Очень он важен для всех нас, для каждого, для самой жизни нашей.

– Да, – решился всё-таки Феодор. – Вы только не смейтесь все, хорошо? У меня тут есть некая новость. – Феодор помолчал, раздумывая, говорить или всё-таки промолчать, но, в конце концов, решился.

– Сын мой, Преслав, как вы все знаете, очень до железа всякого охоч. Ну и до выдумок с железом этим тоже охоч. Так он придумал вот что: такое большое железное колесо со штырями, вернее – с подставками для ног. И эти подставки вращая, двигаться на том колесе можно даже быстрее, чем на лучшем из коней.

Бояре недоверчиво переглянулись с князем и огромным усилием воли сдержали улыбки.

– Я и сам хохотал поначалу, – сказал Феодор, заметив их желание улыбнуться. – Пока не увидел, как оно может быстро катиться. И тогда я подумал: хорошо бы, чтобы вот такое колесо было у всех наших младней, которых вои отправляют с новостями. Главное – с коня человека в степи далеко видно, а колесо лишь на локоть возвышает. Разница, согласитесь, если вестнику укрыться надо от злого глаза. Да что ж это я словами вас морочу, – сам себя прервал Феодор, – а пойдёмте-ка к моему двору, да сами поглядите. И если ты, княже, со мной согласишься, что вещь вроде бы нужная, то надо бы таких колёс наковать да раздать во все дружины. Людей-то, а молодых особенно, нам беречь надо!

Сойдя с коней, все четверо не стали в терем входить, но сразу же Феодор велел Преславу, немедля выбежавшему во двор, колесо прибывшим показать да и прокатиться на нём. Сын смутился, но подчинился. Буквально через минуту выкатил перед гостями колесо, несколько меньше тележного, и как бы двойное, так что оно само по себе стояло и не падало.

– Пробегись-ка на колесе по двору, пусть гости поглядят, что это у тебя получилось.

Преслав взялся за высокую, наверху раздвоенную, с двумя ручками, стойку, ухватился за эти ручки, как-то разом обеими ногами запрыгнул на подставки и тут же поехал с такой скоростью, что самый лучший конь с места взять такой галоп вряд ли смог бы. Гости внимательно смотрели, как это колесо движется вперёд и лишь переглядывались.