Но отец волновался, надо бы его успокоить:

– Я подожду. Ты не волнуйся, всё хорошо.

Феодор недоверчиво хмыкнул, но возражений у него не нашлось.

– Здесь побудешь или по крепости со мной пройдёшься?

– Здесь.

И он ушёл: дел у него было невпроворот. Но весь день где-то на заднем плане ворочалась мысль о дочери: как она там, бедная девочка, а он ведь даже ничем ей помочь не может!

– Я и взял-то с собой украшения эти, – как-то растерянно говорил князь Остромысл боярину Феодору, отцу Верны, за утренней трапезой, – лишь для того, чтобы посоветоваться с тобой, гожий ли будет дар для новобрачной. А оказалось, что это – награда героине! Совершенно для меня, да и, думаю, для всех, неожиданным оказалось это геройство невинной девы…

– Похоже, что оно оказалось неожиданным и для неё самой! – грустно ответил Феодор. – Уж очень она теперь расстроена, печалится, думает о чём-то, а как её утешить – ума не приложу!

– Не стоит утешать. Безполезно, сам ведь знаешь. Ей самой придётся это прожить. Даже младни, подготовленные к ратному делу и предвидящие, что придётся убивать врагов, никогда первое такое сражение спокойно не переносят. Не любит Бог, когда кровь проливают. Хотя Он и велит Отчизну и други своя защищать, не щадя живота. Вот только иногда и голубицам юным доводится в боевые переделки попадать. А ведь, струсь она, окажись главный ордынец на стене, где дружинников-то оказалось всего двое, вполне могли бы ордынцы крепость нашу захватить! За главным своим вожаком они бы лезли до самой победы! Хотя я и не понимаю, отчего самый главный их вождь на приступ пошёл – видать, совсем у них беда наступила – но ещё того мне удивительнее, что вышел он прямо на Верну. А самое дивное, согласись, то, что она храбро сразилась с ним, как всякому россу и подобает: кто с мечом пришёл…

– Не её тут вина, а кочевников. Но ей от этого вряд ли легче.

– Это верно. – И помолчав, усилием воли сменил тему, добавив, что хочется ему съездить и в другие новые крепости: не только у самого Феодора, а и у других двух бояр.

– Неделя, полагаю, понадобится мне, самое малое, а то и полных две, чтобы побывать везде. А не побывать будет неразумно: за тем и ехал ведь, чтобы побывать. Может, помощь какая им требуется? А уж когда вернусь сюда окончательно, то уже тогда, после короткой передышки людям и лошадям, отправлюсь в городище. Вот тогда и дочь твою увезём домой. А пока пусть побудет здесь.

Феодор кивнул: о чём тут и говорить?

– Да, – уже сидя на коне, сказал князь, – совсем забыл предупредить со всеми этими переживаниями. Я хотел вас троих собрать перед отъездом, грамотами закрепить за каждым из вас те земли, которые ваши крепости будут охранять. А после вы уж сами будете их передавать тем, кто в новых крепостях будет главным. Им без земли ведь никак нельзя.

– Это правильно. И когда ждать сюда бояр?

– Если не застану их в новых крепостях, гонцов к ним пошлём, чтобы сюда прибыли недели через полторы.

Феодор кивнул: добро.

Проводив князя с отрядом, боярин пока отложил обход крепости – не сомневался, что и так везде всё в порядке – и пошёл навестить дочь. Верна грустила у небольшого окошка в светличке, которую он ей предоставил в своём небольшом тереме.

– Ты уже пила утренний чай? – не зная, с чего начинать разговор, спросил Феодор об обыденном.

– Да, батюшка.

– Как настроение?

– Как всегда.

– Ты, доча, не грусти уж так. Знаю, что убить, даже ордынца, напавшего на тебя, очень нелёгкое переживание. Все переживают. И я переживал. Тебе же должно быть ещё труднее. Но зато ты всех нас спасла.

– Я знаю, батюшка.