К счастью, в этот момент появилась госпожа Софи в своём привычном облачении и Март на трясущихся лапах, выглядящий предельно жалко. И Нейна, забыв свои обиды, бросилась обнимать и гладить волка.

– Идёмте, дети, не стоит терять время. – В руках церковница держала молитвослов и распятие. – Думаю, что Марту и Джеймсу стоит изменить форму присутствия.

Джеймс подошёл и толкнул входную дверь, оттерев плечом Нейну. Следом за ним одним прыжком наружу выскочил Март – оба тут же исчезли. И если фамильяра хозяйка видела, то куда делся призрак, и последует ли он за ними, было непонятно.

– Я тут, – словно догадавшись о мыслях подруги, шепнул Джеймс. – Март, веди к мэтру Кроссу.

– Мы идём к ректору. Тут не святая церковь, чтобы я могла так свободно распоряжаться. – Госпожа Софи подошла к лестнице и обернулась на Нейну, которая так и стояла на месте.

Идти к ректору не хотелось. Что ей там делать? Только наговорит лишнего и помешает. Всё это было пустой тратой времени с самого начала. Стоило сразу идти к Тейлору, а Джеймс бы справился с уговорами матушки Софи. Тревога колола изнутри, не давая нормально мыслить и что-то решать, и Нейна только топталась на месте, то делая полшага вперёд, то отступая.

– Что случилось, дитя? Тебя ещё что-то тревожит? – Монахиня словно в душу смотрела, но от этого не было неловко, скорее, наоборот, наступало облегчение.

– Да, – выдохнула Нейна. – Я хочу в лазарет, к Тейлору. – И словно плотину прорвало – слёзы хлынули потоком, который было совершенно невозможно унять. Рядом страдальчески выдохнул призрак, и раздался звук, как будто рука встретилась с лицом.

– Иди. Сердце лучше знает, где тебе нужно быть. – Матушка Софи отошла в сторону, а Нейна рванула вниз со всех ног, придерживая подол мантии, чтобы в спешке не наступить на него и не сверзиться с лестницы. И не попасть в лазарет уже по совершенно другой причине. Чем дальше она удалялась от монахини, призрака и фамильяра, тем спокойнее на душе становилось.

Дверь в изолятор открылась сразу, стоило потянуть створку на себя. Сердце забилось от страха. Вдруг там кто-нибудь есть кроме Тейлора? Под потолком едва мерцал магический шар, но этого хватило, чтобы разглядеть, что в помещении никого нет.

Нейна зашла внутрь и отдышалась. Глаза постепенно привыкали к темноте, и удалось рассмотреть обстановку: кровать у стены напротив окна, кресло, тумбочка, ковёр под ногами. В отгороженном ширмами дальнем углу выделили место под умывальную и душевую.

Воздух словно пропитался лечебными чарами. Вибрации от развешанных над кроватью артефактов отзывались внутри теплом, растекались сонливостью. Пришлось встряхнуться, чтобы одолеть их воздействие.

Нейна подошла к койке. Тейлор спал. Видимых ран не было, да и не могло, наверное, быть, учитывая своевременную помощь мэтрессы и наличие круга бессмертия. Но выглядел огневик откровенно плохо: черты лица заострились, под глазами залегли тени, а кожа, казалось, приобрела синеватый оттенок. Хотя, возможно, виной всему было скудное освещение.

– Тейлор, – шепнула Нейна, не рассчитывая, что ей ответят, и села на стул. Он и не ответил. Дыхание было слабым, но ровным: то ли глубокий сон, то ли лечебная кома. – Тейлор, прости, это всё я виновата. Я думала подставить Селину, но… получилось, что это она подставила меня, а я Шелли.

Тейлор задышал чаще, стоило только произнести имя сестры, и Нейна замолчала. Испугалась, что он сейчас проснётся и отругает её, но и хотелось этого одновременно. Словно только наказание могло снять груз вины с плеч.

– Я, наверное, злая и эгоистичная, никогда не думаю о других. И редко думаю о последствиях, пока не споткнусь о них, – слова давались с трудом. Их приходилось выталкивать наружу, как огромные камни. Но с каждой секундой становилось легче. Словно русло реки очищалось от грязи и мусора, и вода, наконец, могла течь свободно. – Ты так много для меня сделал, а я только злилась и обижалась. А теперь из-за моего обмана ты чуть не умер. – Нейна шмыгнула носом. – И если Джеймс ошибся, или матушка Софи не справится, то тебя заблокируют. И отчислят. Может, даже арестуют.