Верховный Издеватель Андрей Рощектаев
Верховный Издеватель
"Боже Мой! Боже Мой! для
чего Ты Меня оставил?"
Мф. 27, 46
Бог стал Человеком,
чтобы человек стал богом.
Свт. Афанасий Великий
Часть I. Август 14-го
– Скверная весна для королевства, -
как-то обмолвился король Филипп
в присутствии его высочества Валуа.
– Не забывайте, что сейчас
четырнадцатый год, – отозвался
Валуа, – а четырнадцатый год каждого века отмечен бедами.
Морис Дрюон
1. "А может, не поедем?"
Началось всё с того, что Ромка поперхнулся зубной пастой. В самый неподходящий момент, в спешке. Это, конечно, уметь надо, но он как-то сумел – и успешно заглотил её не в то горло. Вот-вот уж выходить пора, а он всё кхекал, как кот Шампиньон, что регулярно поперхался своей шерстью, умываясь. Уж и по спине стучали, особенно Кирилл по-братски ("А-а, не убивай!.." – смеялся сквозь кашель избиваемый Ромка) и пить, и полоскать давали. Не помогало. А время-то, не в пример Ромке, мчалось: ему ни зубы чистить, ни прокашливаться над раковиной не надо! Так и опоздать недолго.
Тут Кирилл, честно говоря, чуть было не раздумал ехать. И так-то колебался, а на грани опоздания как-то совсем на всё стало наплевать.
– Может, не поедем вообще, а? – сказал он с досадой.
– Не-не-не, поедем-поедем! – смешно запротестовал-закашлялся Ромка. – Как это так не поедем! Ещё как поедем!
И прямо в ванной начал одеваться.
– Я же не монстр. Зубы же у меня не в горле находятся, как эт я так… вместо зубов, получается, горло почистил. Ну, тоже хорошо, – бормотал он.
– Ты давай-давай не умничай! а давай-давай в темпе! – рассердился Кирилл. А у самого что-то ёкнуло в сердце: "И зачем я согласился ехать? От себя же не убежишь. Куда ни пойдёшь – всюду Я поджидаю. И куда ни поедешь – всюду Я! Тьфу! Ну, никак не вырваться из этой блокады. Может, и в этот раз не стоит никуда? А то опять в свою же засаду попаду!"
"Может, не надо?.." Но это уже последний комариный писк лени: сейчас поворотом дверного ключа путешественники включат фумигатор. Последнее напоминание вечного буддиста, что микробиком сидит в позе лотоса в каждом из нас: "Лучше ничего не делать, чем что-то делать!"
"Может, не поедем?" Но за несколько минут до поездки выглядело это примерно так, как если бы внутриутробный плод мог заговорить и в последний момент засомневался: "А может, всё-таки не рождаться?" Да нет, всё уже решено, всё уже предрешено. От нашего хотения-нехотения теперь, кажется, уж ничего не зависит.
Если человек говорит себе: "Ещё не поздно!" – на практике обычно бывает как раз уже поздно. И в мелочах, и в главном.
Разумеется, все родятся. Разумеется, все поедут. Все там будем…
"Что ж, отсутствие выбора облегчает выбор. Будем "свободно" идти дальше и дальше по неосознанно выбранному нами пути. Раз как-то однажды родились, значит всё, поздно передумывать".
Так с ромкиной зубной пасты в горле началась в то августовское утро памятная поездка в Лавру. Из разряда тех, когда с самого начала всё идёт не по плану – всё как-то неуловимо сворачивает Бог весть куда. Когда едешь за одним, а получаешь в итоге совсем другое. Настолько другое, что потом, взвешивая, всё ещё не знаешь, жалеть, что так оно вышло, или радоваться… но какой-то уж очень странной, непонятной для многих радостью. "Есть Радость Другая"(1), – как написал один поэт.
– Ты – виновник нашей поездки и ты же виновник, что мы опоздаем, – опять подзудил Ромку Кирилл.
Но они – не опоздали.
Поездку организовали по-семейному: от прихода, где все друг друга знали, от воскресной школы, куда ходил Ромка. Люди собрались тихие, толпу не любили, потому на само 700-летие преподобного Сергия, 18 июля, не сунулись, а вот недельки через три… "Ажиотаж – пройдёт, благодать – никогда!" – говорила директор воскресной школы Наталья Сергеевна. Желающих набралось, считая её, 18 человек. И дети, и взрослые. Наняли маленький, но вполне комфортабельный автобус.
Вообще-то поехал Кирилл почти случайно. Не то чтоб хотелось именно в паломничество, но хотелось просто куда-нибудь съездить, пока лето и каникулы не кончились. Развеяться! Паломнические поездки не в пример дешевле туристических. А Москва и Подмосковье – не худший маршрут. Пока там паломники будут стоять "в Покровский к Матронушке" (а это, говорят, до-олго!), потом ещё куда-то заедут, можно просто погулять по столице в своё удовольствие.
Ну, а потом… почему бы и не в Лавру?
Относительно верующим Кирилл вроде бы был. Даже всё Евангелие как-то любопытства ради прочитал. Когда поступал в универ, молился Сергию Радонежскому – помогло. И всегда потом брал на экзамены его маленькую иконку – помогало. Так почему б теперь за компанию не заехать к тому же Сергию Радонежскому? Может, поможет… только неизвестно, в чём.
А в общем, поехал даже как-то неожиданно для себя. Ну, предложили – ну, не отказался. Хуже точно не будет.
Были вообще-то ещё причины…
Ещё весной после крупного личного разочарования Кирилл думал: "Вот ведь – сказка Колобок! Ведь не волк крутой его съел, не медведь-качок, а маленькая хитрож… лисичка. Подыграла ему: какая хорошая у тебя песенка! подойди поближе, я плохо слышу! Чисто женское: подольстить, подпустить поближе… Да это ж не сказка, это просто учебник психологии! Заяц, Волк, Медведь – это разные типы мужчин. Но все они с Колобком действуют предсказуемо: да, во-от ключевое слово – предсказуемо! А Лисичка ломает схему. Она, вроде, такая добренькая, такая пушистая и совсем не страшная, и съесть вовсе не хочет…
И – ап! И схавала!
Вот оно: мы никогда не поймём, что у них там, в мозгах. Они под свои эмоции как-то умудрились подстроить логику".
С некоторых пор, после ряда жизненных разочарований, ему вдруг неосознанно стало страшно, что некого любить. Какой-то интуицией он давно понял, что счастье – всегда не что, а Кто. Кто-то, кто должен быть в сердце: Бог или человек. Но "До Бога высоко, до человека – далеко". Очень далеко от нас до нас! Что толку, что есть и Бог, и человек, если они – вечно "далеко", чтобы их любить.
Источник нашей жизни – точно не в нас. Пока мы его не нашли, мы не очень-то и живы. Пока мы только в себе, мы – не очень-то и мы.
И Кирилл ехал – найти себя. Интуитивно. Собрать себя по кусочкам, как мозаику.
"Вот так отправишься в путешествие – и вдруг узнаешь, как устроен мир. Едешь ведь не для того, чтоб что-то сильно новое увидеть, а для того чтоб… увидеть то, чего и не увидишь. Чего и увидеть нельзя. Раз – и поймёшь! Раз – и озарит! Раз – и всё на место станет!.. Да блин, что же я говорю-то? это же никому не понятно, в том числе и мне…" – неожиданно додумал Кирилл.
"Я даже ведь не знаю, как это и назвать, Господи. Ты – знаешь! Домой я хочу – вот".
Люди ездят в паломничества. Преодолевают сотни, а то и тысячи километров, чтоб хоть на секунду приложиться к мощам любимого святого… Именно что любимого! Но что такое время и расстояние? Не наполняет ли одна секунда смыслом и все дни поездки, и все годы ожидания поездки? Ехать или не ехать – не вопрос. Иметь смысл жизни или не иметь – вот в чём всё дело! Наполнить её из неведомых колодцев тем, что выше – или вовсе не найти никогда никаких колодцев.
Можно всё изъездить и ничего не найти. Можно никуда вообще не ездить и найти всё. Значит, внешние путешествия – только частный случай путешествий других, которые совершает наша душа…
– "Что такое честность?" – вдруг оборвав мысль Кирилла, спросил Ромка: вернее, прочитал вслух мелькнувшую за окном социальную рекламу.
– Это честные консервы! – тут же прочитал в ответ Кирилл.
– Почему???
– Да вон сам смотри.
И показал ему банку с соответствующей надписью.
– Опс! – обрадовался Ромка. – Поздравь: у меня уже целая коллекция выходит! Каталог тупой рекламы. "Умная мебель", "честные консервы", "мясной рай". Да, а ещё "Вкусное детство". Это вообще су-упер! написали бы уж сразу: "Вкусные дети. Кафе для людоедов".
Кирилл смотрел на него так снисходительно-благосклонно… как может смотреть интеллигентный во всех отношениях молодой эгоист на прикольного во всех отношениях вдвое младшего братишку.
Всё-таки, как ни крути, именно Ромка, из-за которого сегодня чуть не опоздали, был главным инициатором того, что их семья отправилась в эту поездку (все, кроме отца Кирилла)…
Семья? Ну да, семья – хотя и весьма своеобразно сложившаяся.
11-летний Ромка не был родным братом 22-летнего Кирилла. Просто три года назад их родители поженились. Отец Кирилла и мать Ромы.
Прежняя история у обоих супругов была непростая, но главное, что они любили друг друга – это было видно за версту, – и Кирилл совершенно нейтрально воспринял их отношения… отметив где-то в сноске к подсознанию: "Вот бы у меня когда-нибудь такая любовь нашлась!" "Довесок" новой семьи в виде сводного братишки ему тоже нисколько не досаждал… да Ромка, пожалуй, вообще неспособен был никому всерьёз досаждать – разве что невсерьёз, весело. Этот "чудо-юдо напиток ром" своим появлением даже слегка разнообразил жизнь Кирилла. Он-то был не навязчивый, да вот к нему трудно было не привязаться – уж на что Кирилл казался на вид флегматичным пофигистом.
Разница в возрасте между сводными братьями – 11 лет, не шутка! Была бы двадцать – Ромка вообще годился бы в сыновья. А так – занял ровно срединное положение между братом-погодкой и "как бы сыном".
