– Давайте ключи, Ванда, – приказал он, сделав шаг вперед. В голосе – металл. В глазах – ненависть. – Вы в ловушке, пани.

– Что? – растерянно прошептала Ванда.

– Ключи, – приказал Иржи. С двух сторон к Ванде подошли дюжие итальянцы. Она поняла, сопротивляться бесполезно, протянула Иржи ключи. Он улыбнулся.

– Я знал, что мы поладим, Ванда.

– Мы с вами никогда не поладим, – проговорила она.

– Посмотрим, – рассмеялся он. – Садитесь в машину. Поговорим по дороге.

– Куда вы меня повезете? – спросила она.

– На Виллу-Гарцони, – ответил он. – Думаю, все ваши итальянские родственники там уже собрались.

– Мое нежелание их видеть кого-нибудь интересует? – спросила Ванда, глядя на дорогу.

– Ни-ко-го, – пропел Иржи. – Хотите добрый совет? – и, не дожидаясь ответа. – Не упорствуйте, Ванда, вам не одолеть Сандреллу Маури.

– Я не собираюсь с ней сражаться. Я живу тихой, одинокой жизнью. Никому не мешаю. Ни к кому не лезу в душу. Я…

– Вы давно воюете, пани, – строго сказал Иржи. – И вы сами это прекрасно знаете. Вы – Берлуваджи, этого достаточно для вендетты.

Ванда поежилась. Посмотрела на волевое лицо Иржи, спросила:

– А вам, зачем все это нужно?

– Ради забавы, – улыбнулся он. – Мы все игроки, милая пани. Мы все играем. Просто у одних ставки выше, у других ниже, – подмигнул ей. – Ваши ставки выше моих. Хотите, чтобы я вам подыграл?

– Меня учили никому не доверять, особенно тогда, когда на кон поставлена жизнь, – ответила Ванда холодным тоном.

– Браво, пани! – воскликнул Иржи. – С каждой минутой вы мне нравитесь все больше и больше.

– А вы мне все меньше и меньше, – Ванда отвернулась. Он расхохотался, прибавил скорость.

– Там за горами Тоскана. Обожаю ее. А вам, пани, нравятся эти места?

– Я никогда не была в Тоскане, – ответила она, не поворачивая головы. Он не поверил. Вопросы задавать перестал. Надоела пустая болтовня. Хотелось послушать мелодию колес и поразмышлять о будущем. Иржи верилось, что однажды в черном тоннеле, по которому он мчится, блеснет свет спасения. И тогда его жизнь станет иной…

Вацлав Крайновский оставил машину в нескольких километрах от Виллы-Гарцони, пошел пешком. Ему хотелось надышаться воздухом милой Тосканы. Здесь прошло его детство. Судьба не раз возвращала его сюда, когда он повзрослел. И вот новая встреча. Теперь он – преуспевающий синьор в дорогом костюме. Глаза спрятаны за черными стеклами очков. Красиво подстриженная черная борода изменила его лицо до неузнаваемости, сделала его похожим на Робертино Маури. Вацлав усмехнулся. Он давно потерял свое лицо. Его настоящее имя стало пустым звуком. Его никто не вспоминал. На время забыл его и Вацлав. Но здесь, в Тоскане, это имя вновь ожило, напомнило о себе. Зачем? Что значит имя, данное при рождении, если оно не принесло ничего? Другие имена сделали его знаменитым. Другие…

Вацлав поддел ногой камень, лежавший на дороге, рассмеялся. Размышления о власти и славе перестали его радовать. Жизнь на острове Шуазель что-то в нем изменила. Что? Он пока не понимал. Если бы не Сандрелла, он бы разгадал эту тайну. Но мечта стать хозяином Виллы-Гарцони пересилила.

Он в Тоскане. Сколько раз ему снились эти холмы, эти ниспадающие каскадами водопады, позолоченные статуи античных богов, украшающих Виллу-Гарцони, прохлада комнат и жар камина, возле которого так приятно сидеть зимой.

– Привет! – голос Сандреллы врывается в его раздумья. В это трудно поверить. Но это так. Сандрелла стоит напротив. – Хорошо, что ты приехал. Хорошо, что ты пошел по этой тропинке. Мне надо о многом с тобой поговорить.

Он смотрит на нее во все глаза. Они не виделись много лет, а она ничуть не изменилась. Также стройна и прекрасна. На ней черное платье до колен. Черная шляпка с вуалью. Вацлав протягивает руку, чтобы приподнять вуаль. Сандрелла отстраняется, строго говорит: