Он стоял у моря на выступе каменной скалы. Со всех четырех сторон его омывали волны. Воздвигнутый с незапамятных времен монахами Ордена тайных каменщиков. По их первоначальному замыслу замок должен был являть собой неприступную цитадель. Архитекторы Ордена были весьма предусмотрительны, кода для закладки фундамента на всем побережье выбрали именно это место. По их замыслу корабли, что могли подойти к нему с моря, должны были встретить высокие стены неприступной крепости, а острые скалы, под толщей воды, не позволили бы им к нему причалить. Сообщение с берегом, было возможно только посредством двух мостов, которые в стратегических целях находились друг от друга на почтительном расстоянии. Один из мостов пешеходный – небольшой и открытый с тёсанными деревянными перилами. А второй – более массивный – на толстых каменных сваях имел навес с крытой глиняной черепицей крышей. Вот по нему-то и ездили конники и тяжёлые повозки, чтобы снабжать тех, кто находился в замке, необходимой утварью и продовольствием.

Сегодня же в наше время по необходимости по нему ездят автомобили, когда членам Ордена нужно что-нибудь или кого-нибудь доставить в замок.

С точки зрения оборонной стратегии замок был спроектирован очень выгодно. Большая часть его постройки возвышается на скале над морем, что в свое время позволило избежать лишних затрат по выкапыванию защитного рва, а в случае нападения, обеспечивало неприятелю серьезные трудности. В случае необходимости пешеходный мост быстро разбирался, а его соединительная перемычка с берегом, благодаря механизмам, на цепях по лебёдкам поднималась вверх. Входные ворота, окованные толстым железом, наглухо затворялись. А в притвор опускалась решётка с острыми кольями из массивных дубовых брусьев.

По выбоинам и по грозным отметинам щербатых стен, было заметно, что этот замок за века смог пережить уже не одну осаду. Высокие башни с узкими бойницами говорили с гордостью сами за себя. За всю историю этот замок так ни разу и не сдался на милость неприятелю. Его прочные стены уберегли от врагов своих защитников и сохранили жизни сотням горожан. В то время как близлежащие окрестные деревеньки были преданы разграблению и разорению. Да, страшные были времена – сегодня в Европе куда спокойней.

– Милорд, а нельзя ли нам вернуться обратно в замок? – спросил юноша, съежившись от холодного мокрого бриза и спрятал лицо за поднятым воротником. – Здесь так ветрено и холодно, а сырость такая, что пробирает прямо до костей.

– Терпение, мой юный друг, – ответил ему барон, – терпение…

По нему было видно, что разыгравшаяся на побережье непогода, не вызывает у него никаких неудобств. Несмотря на немолодой возраст, барон был ещё весьма крепок и полон сил. В осанке, в манерах, в чертах лица – во всём его естестве чувствовалась сила мужского характера и несгибаемая воля.

Он неторопливо ступал по сырому гравию, и каждый шаг его начищенных до блеска ботинок был настолько тверд и безупречен, что казалось, если взять линейку и измерить расстояние между его шагами, то оно будет выдержанно до миллиметра.

– Жан, мой юный друг, когда ты сетуешь на ветер и пронизывающий тебя холод, – произнес пожилой барон, – то ты признаёшься в том, что ты слаб, и изнежен как ребёнок. Мальчику твоего возраста за такое поведение должно быть стыдно. Пора уже поменять привычки и стать похожим на настоящего мужчину. Прекрати вести себя, как девчонка, и докажи, что у тебя тоже есть воля.

Несмотря на внешнюю черствость и суровость, барон Людвиг фон Эффенбах, был по отношению к этому юноше весьма терпелив и снисходителен. Что с него взять, думал он, ведь ребёнок – он и есть ребёнок. Но потакать его слабостям он не станет. Ничего, немного терпения и всё образуется. Потом еще сам будет его благодарить за то, что барон сделал его мужчиной.