Трудности и дискомфорт авиационных пассажиров начинается с покупки билетов и преследует их до конца полёта. Перед тем, как взять билет, вы свободный человек. Когда вы покупаете путёвку в небо, вы попадаете в крепостную зависимость. Вы становитесь вроде бы винтиком огромного механизма. Неприятные сюрпризы ждут вас на всех этапах вашего путешествия. Но наиболее вероятны они на стадии вылета и в аэропортах промежуточных посадок. Это рок советских пассажиров.

Со мной был такой случай. Как-то летом, я должен был заранее заказать билет на самолёт, поскольку отправлялся в командировку. Понимая возможные трудности, я заготовил письмо из института с просьбой продать место ввиду важности полёта и тщетно пытался заинтересовать им администратора, даму средних лет. Моей целью было выделиться из общей массы пассажиров, чтобы показать ей, что я человек, безусловно заслуживающий получение билета из её кассы. Но она, глядя пустыми глазами, оставалась равнодушной. Тогда я потерял надежду и рассердился. Я сказал ей довольно резко, что никогда бы не ступил ногой в её офис, если бы Аэрофлот, присовокупив к этому названию нелестные эпитеты, не был монополистом. Она была настолько поражена моей холодной и естественной злостью вместо привычной лести и подобострастных просьб, что, посмотрев вдруг на меня осознанно, дала необходимое разрешение, хотя для других в её кассах билетов этого направления не было на многие последующие дни. Этот невероятный случай был редким успехом. Обычно в системе полного превосходства было очень трудно доказать, что вы не груз, но личность.

А вот другой, достаточно серьёзный случай моего общения с Аэрофлотом, который заслуживает более полного описания. Однажды я возвращался с Кавказа, очень спешил домой, поскольку был без денег после длительной командировки. И тут случилась непредвиденная задержка с вылетом из промежуточного аэропорта в Ростове-на-Дону, где по расписанию приземлился наш самолёт. Задержка была для меня очень неприятной. Другие прилетели и улетели, а наш рейс откладывался из-за метеоусловий в Харькове, где планировалась следующая посадка. В то же время, были данные о лётной погоде в конце нашего рейса, в Ленинграде. Туда без задержки убывали другие транзитные рейсы. Я понимал, что если я тоже хочу улететь домой, то должен проявить инициативу.

Поскольку все пассажиры нашего рейса держались в зале ожидания вместе, было легко определить, что среди нас в Харьков никто не летел. Я пошёл с такой неожиданной и приятной новостью к начальнику аэропорта, но получил от него простой ответ:

«Если вы будете совать свой нос в наши дела, я позвоню в вытрезвитель». Могу напомнить, что вытрезвитель (от русского глагола "трезветь") являлся подразделением милиции, предназначенным принудительно, в том числе и по приказу сверху, обслуживать людей в состоянии сильного алкогольного опьянения. Здесь работали высокие авторитеты в части медицинской, моральной и материальной помощи клиентам всеми законными способами. Действительно, начальник вокзала вполне мог отправить туда любого пассажира мужского пола, поскольку, а кто же у нас не пьёт. Так что я быстро отступил, считая, что, хотя был абсолютно трезв, угроза была достаточно серьёзной. Случился полный разгром в честном, но неравном бою личности с системой.

Наше дальнейшее ожидание продолжалось, но не было каких-либо обещаний службы информации и надежд на улучшение погоды в далёком краю. И тогда, примерно, через час я решил использовать военную хитрость. Мой отец, очевидец в детстве судьбоносных событий, рассказывал мне, что бунт февраля 17-го года в Петрограде был начат злыми женщинами в очередях около закрытых дверей пекарней и булочных на Лиговском проспекте, который выходит на площадь Восстания. На этой площади под их вопли и пролилась первая кровь мятежа против жандармов, их усмирявших. Кровь пролили вызванные помощь полиции казачки, очень солидарные с разгневанным женским полом Лиговки и сердитые на бабскизх притеснителей. Тут и пошло-поехало.