– Я знаю: вы целый день к малышам ездите, поесть путем некогда, наверное, проголодались!

Стесняясь, Татьяна взяла протянутый бутерброд с икрой, ложку с салатом в пиале и почувствовала волчий аппетит. Все было так вкусно… так здорово!

– Вы подружка Матвея? – заговорщицки понизила голос хозяйка. – Ну наконец-то! Мы так этого ждали! Сколько лет можно одному?

– Угу, угу… – кивала в ответ Татьяна, обгладывая куриную ножку.

– Матвей каждый год приходит к нашему Данилке «дедморозить». А Данчик – умница, если даже и узнает его, все равно не говорит. И всегда ждет… Вы держитесь Матвея, он надежный, а мы вам рады!

Присоединившийся к торопливой трапезе Дед Мороз вынул из мешка два букетика искусственных цветов и с поклоном вручил обеим женщинам:

– Даша, ты познакомилась с моей Снегурочкой?

– Не совсем… Может, останетесь с нами? Скоро муж с работы придет.

– Нет, дорогая моя, зачем губить детскую веру в Деда Мороза? А то еще напьюсь и начну бородой себя обмахивать!

– Ну, смотрите… А как зовут-то Снегурочку? – крикнула хозяйка вдогонку.

– Таней, Татьяной меня зовут! – отозвалась Татьяна уже за дверью.

Снова автобус, робкое ожидание чуда, расцвеченное уличными огнями, настроение такое, что хочется запеть: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня!..»

Дед Мороз словно мысли уловил:

– Спасибо вам большое, Снегурочка! Простите меня, вы, наверное, устали. И вообще… Так как, вы сказали, величать-то вас?

Водитель высунулся из кабины, показал на часы:

– Куда везти?

Татьяна вдруг поняла, что они остались одни. Назвала свой адрес… в унисон с Дедом Морозом. Шофер привычно крутанул баранку. «Снегурочка», смутно заподозрив недоброе, подняла на спутника испуганные глаза:

– Откуда вы знаете, где я живу?

– Нет, это вы откуда знаете, где я живу? – пробасил Дед Мороз и, спрыгнув с подножки, подал руку Татьяне. – Вот мой подъезд…

– А вот мой, – махнула она рукой на соседний подъезд и засмеялась: чудеса начали сбываться.

– Может, заглянешь? – с надеждой подмигнул Дед Мороз, решив по-соседски перейти на «ты_>».

– Может! – задорно тряхнула она головой. – Может, потом и ты ко мне?

– Может!

Она вспомнила, что одета в будничное платье и косметику бы пора обновить.

– Может, сначала ко мне, потом к тебе, а?

Они немного попрепирались на тему _>«может_>» и сошлись на том, что встретятся на нейтральной полосе: выйдут на улицу ровно к одиннадцати часам.

Птицей взлетев на свой третий этаж, Татьяна скинула дубленку прямо на пол в прихожей, разоблачилась на ходу. Скорее под душ, скорее смыть прошлую жизнь, пустоту комнат, бессонницу, холодные рассветы!.. И остановилась.

Что это она себе вообразила, Снегурочка… снежная баба? Ведь ничего настоящего не было! Кроме настоящего Деда Мороза. Всего лишь маленькая новогодняя интрижка, не обязывающая ни к чему ни ее, ни его, ни к чему, естественно, не приводящая… Но губы почему-то складывались в улыбку, глаза сверкали, и в первый раз за много лет, глянув в зеркало, Татьяна увидела там не одиночество, нет, увидела себя, красивую. Очень даже ничего для своих тридцати семи! А если приодеться, накраситься, то с такой, как она, куда угодно не стыдно пройтись!

Платье глубокого изумрудного цвета сидело изумительно. Обошлось без феи-помощницы. Никто же не знает, сколько платью лет. Глаза – загадочные, русалочьи в тон наряду. Немножко серебристо-зеленоватых теней, румяна ни к чему, щеки без того краснеют, как подумаешь, что… На ногах вместо хрустальных туфелек – домашние тапочки. Правда, на каблучках. То есть тапочки в руках, на ногах унты. На улицу же выходить. И карета с усатым кучером не будет подана. Зачем, если