– Только бы сдать отчет вовремя, а выздороветь я всегда успею, – решила Римма, не расставаясь со своим носовым платочком, пахнувшим духами «Красная Москва». Но грипп принял затяжное течение, Римма пила таблетки и надеялась на скорое улучшение. Из-за своей занятости она не сразу заметила прожилки крови в откашливающейся мокроте, а когда заметила, то ей стало совсем плохо. Отчет был составлен в срок, и в день его отправления в министерство республики Римма потеряла сознание и ее на машине «Скорой помощи» увезли в больницу. Очнувшись на больничной койке, женщина сначала никак не могла понять, почему она находится в больничной палате и почему вокруг нее поднялся такой переполох. Врачи, медсестры бегали вокруг, туда-сюда, мешали ей спать, да, еще странно поглядывали на нее, словно в чем-то подозревали, но, когда на лицо одели кислородную маску, женщина поняла, что дела ее плохи.

Володя навещал Римму каждый день, но ее состояние не радовало врачей. Теперь он остался в семье один за главного и растерялся.

Воспитание детей и наведение порядка в доме казалось ему шахматной игрой без ферзи. Володя успешно руководил большим предприятием, но дома руководить было не кем. Без Риммы домашнее хозяйство, можно без преувеличения сказать, пугало его своим многообразием. Каждый день он приходил в больницу навещать больную жену, рядом с ней ему всегда становилось спокойнее, он был готов исполнять любые ее прихоти, лишь бы она поправилась. Но Римме от соков и апельсинов не становилось лучше, а, наоборот, с каждым днем она слабела на глазах. Однажды, Володю вызвали в кабинет заведующего легочным отделением.

– Владимир Степанович, я вынужден вам сообщить тревожную новость. Ваша супруга была осмотрена городскими специалистами, и врачебный консилиум пришел к выводу, что воспаление легких у Риммы Иосифовны осложнилось инфекционным миокардитом. У нее настолько ослабло сердце, что каждое резкое или неудачное движение может стать для нее последним.

Слишком серьезным был доктор, седой высокий мужчина в белом халате, чтобы ему не поверить. Доктор, немного помолчав, продолжил:

– Сердечная мышца вашей жены стала тонкой, как бумага, которая в любой момент может порваться. Только строгий постельный режим может продлить ее дни.

Рука доктора сочувственно опустилась на плечо мужчины, но Володя не хотел утешения. Да, на фронте ему не раз приходилось выполнять иногда даже безрассудные приказы, но их выполнял, потому что выполнение приказа вышестоящего командира диктовалось военным временем. Приказы обжалованию не подлежали: если приказано идти в атаку за Родину, значит – за Родину, если – ложиться под пулеметные очереди за Сталина, значит, за Сталина. Таков был путь в Победе! Но, теперь, в мирной жизни, медицинский прогноз городских специалистов являлся тоже приказом, приказом готовиться к смерти жены. Но этот приказ он, Володя, отказывался принимать к исполнению.

Оглушенным неутешительной новостью, вошел Володя в палату. Его любимая женщина, его единственная любовь, умирала на больничной койке и в ее темно-синих глазах стоял страх. Даже в покое женщине не хватало воздуха, она задыхалась, пытаясь что-то утешительное сказать мужу.

– Римма, доктор сказал, что твое выздоровление зависит от строгого соблюдения постельного режима. Это очень важно, дать сердцу время окрепнуть. Лежи смирно, и верь, что будет праздник и на нашей улице! Это мой тебе приказ! … Милая моя, не сердись, я ведь тоже могу приказывать…

Потом они молчали в единстве и согласии. Володя сидел на табуретке рядом с кроватью Риммы и крепко держал ее бледную отечную руку в своей руке. Золотое обручальное колечко жены, немой свидетель их веселой студенческой свадьбы, лежало в выдвижном ящике больничной тумбочки вместе с ее отрезанной русой косой.