– О, простите! – воскликнул тот, – я ведь не представился. Меня зовут Майкл. Майкл Сквейдж. – и он тут же перешел на французский, не столь блестящий, как английский, но довольно сносный – Не далее, как вчера, вы любезно помогли мне выйти из довольно затруднительной ситуации в мелочной лавке, где я купил эту прекрасную курительную трубку. Помните?

Макаров уже его вспомнил; просто во вчерашнем магазинчике было довольно темновато. Он в ответ назвал себя и поинтересовался, почему Майкл не прибегнул к французскому языку, общаясь с продавцом, не желающим понимать английскую речь.

– Вот именно! Поэтому и не обратился, ведь эти цветные в упор не желают признавать нас, англичан. А что мы им такого плохого сделали, чтобы так к нам относиться? Скажу вам честно, я хотел поймать этого мавра на каком-нибудь жульничестве, обычно применяемом ими против людей, не понимающих их арабский или французский. Но тут появились вы и все … – Майкл сделал крошечную паузу и добавил, – и все устроилось.

– Признайтесь, вы хотели сейчас сказать – появился я и все испортил! – заметил поручик.

– Ничего подобного! Даже и не думал такого! – он рассмеялся открыто и располагающе, давая понять, что тема исчерпана. – Причина моей приверженности к родному языку довольно банальна, я долгое время жил в Индии, где все говорят только на английском, я даже забыл, что на свете существует еще и такой язык как французский. Ну, это я в шутку! Тем более, как мне известно, вы ведь русский? Я угадал? Ну и отлично, и не смотрите на меня так подозрительно, я отнюдь не шпион! Просто я шел сзади, когда вы принимали приветствия от своих земляков на верхней палубе. И знайте, я очень уважаю русских людей. Один ваш генерал Скобелев чего стоит! У англичан тоже немало выдающихся людей, но русские, они другие. Вот Корнилов и Нахимов, они ведь вдвоем, по существу брошенные своим руководством во главе с царем, воевали против двух таких великих армий и выстояли. Погибли, но выстояли. Подумать страшно, какой ценой англичане с французами отбили этот кусочек Севастополя, который в стратегическом плане, после того, как русские утопили свой флот, ничего не решал. Но – отбили, слово неверное, никто ничего бы не отбил, если бы ваш князь Горчаков не приказал защитникам города отойти на Северную сторону. Эту команду он бы отдал намного раньше, просто ему пришлось дожидаться, пока смерть заберет этих замечательных героев. Князь их попросту боялся. При их жизни такие приказы были недействительны. – Майкл продолжал разглагольствовать в том же духе, а Владимир к своему огромному удивлению только сейчас обнаружил, что перед ним именно человек по кличке Марс, немецкий агент, чью фотографию он сжег сегодня утром в гостиничном номере; он намеревался теперь отыскать на корабле оригинал и установить за ним тайное наблюдение. А он сам навязался со знакомством! Прямо фантастика какая-то! Он несколько растерялся и не представлял своих дальнейших действий. Ему сейчас лучше всего как-то отделаться от лже-англичанина и обдумать ситуацию наедине. Он взглянул на часы и извинился: простите, мистер Сквейдж, у меня важная встреча. И он срочно поспешил в свою каюту. Возле двери стоял стюард с сифоном в руках: «я могу войти, мистер? я должен поменять вам воду». Как некстати, подумал Макаров, но кивнул и вошел следом, а слуга взял с подноса графин и поинтересовался: «не встречались ли мы когда-то в Сфаксе, мистер?»

– Ну, наконец! – обрадовался поручик и назвал отзыв. – А я уже начинаю думать о всякой чертовщине. Как мог человек, которого я прежде даже не представлял, отыскаться сразу в многотысячной толпе? И не только отыскаться, но и напроситься ко мне в знакомство. Как?