– Не говори так, – округлила глаза Дакота. – Душа бесценна, не стоит ей разбрасываться на такие мелочи.

Кода вздохнула, уложив подбородок на сцепленные в замок руки. Она тоже считала, что если и продавать душу, то за что-то более весомое, нежели простое приглашение на закрытый клуб.

– Если что-то подталкивает тебя к таким мыслям, то лучше от этого отдалиться, – продолжила Дакота. – Ты столько лет бьешься за право признания. Неужели оно тебе настолько нужно?

– Разумеется, – Кода всплеснула руками. – Ты столько лет молишься своей богине, неужели тебе это так нужно?

– Моя богиня дает мне силу и веру в себя. А твоя битва за признание изнуряет тебя.

– Предлагаешь бросить все это дело и не трепать себе нервы лишний раз? Что же, открою свое ателье. Сошью тебе наконец приличное платье. Что скажешь, Дак?

– У меня есть платье.

– Ты о монашеской рясе? – Кода наморщила нос.

– Ты на меня нападаешь, – Дакота поджала губы, но в глазах сквозила лишь безграничная доброта. – Я не отговариваю тебя отступиться от своей идеи. Просто я очень переживаю за тебя, хочу, чтобы ты была счастлива.

– Я буду счастлива, когда со мной начнут считаться, – отчеканила Кода, скрестив на груди руки. – Просто я знаю, что дело не в том, что я неуспешна. У меня есть редкости, на которые пускают слюни матерые коллекционеры. У меня свой список покупателей, куча доверенных лиц в разных важных отраслях, есть свои продавцы, что уведомляют меня раньше всех, когда появляется что-то интересное. Мое имя знают в Обществе, и те, кто им признан, заискивающе улыбаются мне и тянут свои слюнявые губы на званых вечерах.

– Как ты разошлась, – усмехнулась Дакота.

Кода вздернула подбородок, наморщив нос. И правда разошлась. Слишком уж много накопилось обиды за несправедливость. Она допила остатки травяного чая, вновь обретая душевное равновесие.

– Ты сильная женщина, – проговорила подруга. – Но может, тебе и правда стоит подумать о смене деятельности. Ты не замечала, что эта вечная гонка… дурно влияет на тебя?

– Я дурна? – Кода испуганно вскинула брови, вновь вставая на тропу переживаний.

Дакота поспешно замотала головой.

– Нет-нет, я не о том. Я хотела сказать, что постоянная гонка за признание, за то, кто первый выкупит, кто дороже продаст и все такое прочее, это плохо сказывается на нервах, вот я о чем. Это ожесточает.

– О, такого со мной никогда не случится, – заверила Кода.

Про себя она знала, что сердце у нее доброе. Как минимум потому, что для своей подруги она не забывает о книгах, когда находится в поисках очередной выгодной сделки. И когда посещает коллег-антикваров в их лавках, тоже осведомляется о наличии редких фолиантов.

Дакота рассеянно закивала.

– Я думаю, это все потому, что я человек, – вздохнула Кода, прикусив ноготь большого пальца. – Меня не гонка расстраивает, а то, что меня ни в грош не ставят. Не воспринимают всерьез. Попасть на закрытый клуб все равно что получить признание всего Общества. С этим признанием и веры в себя прибавляется, сила какая-то чувствуется.

– Думаешь, ваше Общество тебя игнорирует, потому что у тебя нет магии? – Дакота заметно растерялась. И все же она постаралась подобрать слова: – Разве в вашем деле так важно колдовство? Мне всегда казалось, что коллекционирование исконно человеческое… состязание. Для этого нужны ум, хватка. Ни капли магии.

– Так и есть. Да только пока во главе любого дела стоят маги, для человека туда дороги нет.

В этом разговоре Кода не особо рассчитывала на понимание. Все же Дакота была ведьмой, чего у нее не отнять. Да каждый второй в княжестве Мор-Андольском колдун того или иного вида. Людей, что не были наделены хоть малым даром, днем с огнем не сыщешь. Обычно они сбиваются в свои общины, селясь в непритязательных поселках, да проживают там свой скромный короткий век. Кода такого для себя совсем не хотела. Она не была создана для общин-изгоев.