– Низкий индекс преступности, – фыркнул Яд себе под нос.

– На сегодняшний день усилены патрули в центре Мор-Андола, в районах Хофлей, Бушавот и Вдовий мыс. В остальных городах управления безопасности переведены в режим готовности, – припечатала дикторша.

Яд удрученно покачал головой. Что он ценил в своей жизни, так это безопасность. Дело в том, что все детство, будучи сыном военного командира, Яд кочевал из одного города в другой, из одной зоны боевых действий в другую. Казалось бы, почему ребенку не оставаться подальше от подобных мест, проживая свое детство где-то, где не поют стальную песнь мечи, а заклинания не сплетаются в монотонную мантру? Но вот отец Яда считал иначе, он хотел вырастить из сына своего преемника. С той поры, как Яд вошел в сознательный возраст и в полном объеме ощутил, что такое право голоса, он решительно высказал отцу свое миролюбивое мнение, что воевать должны те, кто видит в этом смысл. С тех пор – тридцать лет минуло – они не виделись.

Яд Сколот вел самую спокойную жизнь, какую только мог себе позволить. Не напивался в кабаках, где был риск подцепить драчливого мордоворота, не ходил по темным переулкам и даже старался не откликаться на заунывные прошения о помощи. Своя голова была дороже. И чем она целее, тем дороже.

И последние новости не очень хорошо сказывались на настроении. Некоторые личности, не чураясь морали и чураясь совести, уже несколько дней резали ни в чем не повинных людей, если не считать за вину благородное происхождение и хороший капитал в банке. Тем тревожнее Яду становилось, чем чаще он узнавал от знакомых, что очередной жертвой становились те, кого он знавал если не лично, то заочно. Все эти жертвы были членами одного Общества. Если так пойдет и дальше, то на закрытый клуб к концу недели явится два с половиной коллекционера, а вместо культурного мероприятия у них будет всеобщая панихида. И те, кто останутся в живых, рискуют оказаться в очень щепетильном положении.

Вчера вечером пришло известие, что в своем доме нашли мертвым столичного мецената, отдавшего годы жизни и горы цынов в развитие исторических музеев. Этот меценат был в числе приглашенных на закрытый аукцион.

Теперь, чтобы не навлечь на себя излишнее внимание, пришлось усилить магическую защиту своего дома, а темные переулки обходить с большим тщанием. Во избежание ненужного интереса к своей персоне.

Отложив газету, пригладив взлохмаченные волосы, Яд вышел с кухни, по пути вооружился толстым фолиантом и прошествовал через весь дом на заднюю веранду. Погода радовала глаз, солнце проглядывало сквозь редкие облака, обладая теплом и знанием уходящей весны. Пока Яд шел, в спину раздались последние слова дикторши из сферы – прогноз погоды, возвещающий, что на Мор-Андол идут затяжные дожди.

Устроившись в плетеном кресле, то и дело поглядывая на вечнозеленые самшитовые кусты, плавно перетекающие в осиновую рощицу, обступающую мраморный фонтан с фигурой Богини Жизни, Яд принялся листать прихваченную книгу.

На предстоящий закрытый клуб Яд долго не мог решиться. Откровенно говоря, подобные мероприятия он не очень любил, как и подобного рода светские рауты. Приходилось натягивать улыбку и думать, о чем говоришь. Надо было держать осанку и представлять себя лучше, чем ты есть на самом деле. И все этим там занимались. Яд называл это парадом убеждений, торгами перед торгами. Прежде чем купить какую-то вещь, надо было продать себя, да подороже. Иначе потом у тебя никто ничего не захочет покупать.

Однако, получить приглашение на тайный аукцион, значило добавить себе несколько очков к репутации. Абы кого туда не приглашали. Этот клуб – отдельный цирк со своими персонажами. Если официальные аукционы проводятся по всем правилам и тонкие подлые махинации проворачиваются с невообразимым трудом, то на неофициальном, частном мероприятии подобные каверзы сплошь и рядом. На такие встречи допускаются только отъявленные знатоки, знающие своих конкурентов не просто в лицо, а в душу. И если светские вечера Яд порой пропускал, то на такого рода событие не прийти просто невозможно. Сразу же спишут со счетов и решат, что дел иметь с таким человеком не стоит.