– Ч-что... что это такое? – прошептала чуть слышно.

– Где? – Хэйвуд обернулся к ней, опуская портьеру. И рябь тут же исчезла...

– Отодвиньте портьеру! – велела Джемма порывисто. – Быстрее!

– В чем дело? – откликнулся Хэйвуд, но сделал, как она попросила. И, заметив, куда она смотрит, и сам глянул в зеркало...

… Там, за тонкой рябью бегущей поверхности, проступил четкий образ какого-то дома. Старой хижины с облупившейся штукатуркой... И затянутым паутиной окном, за которым светило яркое солнце.

Хэйвуд с Джеммой, одинаково пораженные, переглянулись.

Мужчина сказал:

– Фергюс всегда говорил, что зеркало это волшебное, но сам толком не знал, что имеет в виду... И вот... Боже правый!

То же самое испытывала и Джемма: пораженная, она просто глядела в темную рябь зачарованными глазами. И вдруг протянула ладонь, полагая коснуться всего, что угодно, но только... не пустоты... Так как палец, не найдя сопротивления, мягко скользнул через рябь и оказался с другой стороны, в том заброшенном доме в отражении зеркала.

Она еще любовалась удивительным этим зрелищем, когда в спальню, сорвав запор и отодвинув сундук, ворвались первые из даннингтонцев. И уже в следующее мгновение дверь в гардеробную огласилась ударами... Хлипкий запор этой комнаты их не удержит.

– Ведьма, тебе не уйти от божьего наказания! Только огонь очистит твою душу от скверны.

– Выходи! Тебе все равно не спастись от длани господней.

Хэйвуд щелкнул затворами кремневых пистолетов, приготовившись обороняться, но Джемма знала, что два быстрых выстрела не спасут положение: ее схватят. И убьют!

Была ни была... Она подалась вперед и шагнула в ожившее отражение.

– Джемма... Госпожа Фаррел! – услышала за спиной и, распахнув зажмуренные глаза, вдохнула всей грудью. В тот краткий миг перехода она задержала дыхание – и теперь будто снова училась дышать.

Воздух был спертый, отдававший застоявшейся сыростью, но ничем не отличный от привычного ей английского.

– Что это за место?

Девушка обернулась: Хэйвуд стоял за спиной, оглядываясь по сторонам. Поверхность зеркала, будто залитая чернилами, лишь смутно отражала гардеробную в Лодже... Глядя через него, Хэйвуд с Джеммой увидели, как в нее ворвались разъяренные люди, как замерли, пораженные тем, что никого в ней не видят, а один, бородач с топором, подошел совсем близко и, лапая диковинное стекло, ткнулся в него чуть ли не носом. Джемму с Хэйвудом он как будто не видел...

А потом и эта картинка исчезла, отражая на зеркальной поверхности только их самих и окружающий мир.

– Пресвятая Дева Мария, неужели это то самое волшебство, о котором говорил Фергюс? – после минуты оглушительного молчания снова произнес Хэйвуд. И коснулся поверхности зеркала...

Именно зеркала, ведь поверхность, снова став твердой, как зеркалу и положено, уже не казалась расплавленной ртутною амальгамой, сквозь которую они и прошли, спасаясь от разъяренных людей.

А Джемма, по-детски обрадовавшись произошедшему чуду, спасшему её от преследователей, улыбнулась вдруг и спросила:

– Мы в зеркале? Или это другое какое-то место? Никак не могу в это поверить. Мистер Лэнгли, мы прошли через зеркало! – ахнула она с чувством. И тут же приглушила восторг, поглядев на ребенка, притихшего у неё на руках. Продолжила шепотом: – Чем бы ни было это место, оно стало спасением для меня.

Мужчина, казалось, её восторгов не разделял, так как заметил скептически:

– Весь вопрос в том, как нам вернуться. Вы хоть отчасти понимаете, почему заработало зеркало?

Джемма задумалась.

– Засветилась подвеска у меня на груди – и проход просто открылся.