Жандрон продолжил:

– Три недели назад группа трапперов заметила, как из леса выходит мальчик. Он был обессилен, весь покрыт рваными ранами и синяками. Это наш друг Габриэль, что присутствует здесь.

Движением подбородка он указал на подростка в пледе, но тот не отреагировал.

– Пока что нам удалось выудить из него лишь бессвязную речь, из которой можно понять, что все, кроме него, в экспедиции погибли, без дальнейших подробностей.

– Англичане? – осторожно предположил Венёр.

– Я этого не знаю, – признался Жандрон. – Это, конечно, вероятнее всего. Но «красные мундиры», похоже, ничего не знают об экспедиции д’Оберни. Или им удается гораздо лучше, чем обычно, изображать безразличие.

Венёр поправил очки на носу:

– Простите за вопрос, но что мы здесь делаем? Я хочу сказать, что никто из нас, я полагаю, не картограф. Я плохо представляю, как мы сможем заменить этого д’Оберни.

– И я не буду от вас этого требовать, – успокоил его Жандрон.

– Тогда что? Если только вы не хотите подробно изучить флору и фауну острова, я не представляю, чем могу вам помочь.

Не удостоив его взглядом, путешественница заметила:

– Если бы ты позволил нашему хозяину высказаться, Венёр, то уже получил бы ответы.

В этом вопросе Жюстиньен с ней согласился. Ко всему прочему, его горло становилось все суше, а ноги слабели. Он с радостью предпочел бы упасть на пол, нежели стоять и слушать рассказы о мертвом картографе.

– Спасибо, – сказал Жандрон путешественнице и со вздохом добавил: – Что касается причины вашего присутствия здесь… Оказывается, д’Оберни имел поддержку при дворе. И эти господа из Парижа дали мне понять, что в моих интересах и особенно в интересах моего бизнеса начать расследование его трагической участи. Так что в ближайшее время вы отправитесь в Ньюфаундленд и проведете там расследование.

– Расследование? Я? – удивленно воскликнул Жюстиньен.

Все, кроме Габриэля, тут же обратили на него внимание. Он упрекнул себя за эту невольную реплику и сказал, запинаясь:

– Я не хочу… не хочу показаться грубым, но, боюсь, вы, возможно… переоцениваете мои способности…

Во рту Жюстиньена почти не осталось слюны. Он облизнул губы шершавым языком. Жандрон скривил рот в усмешке:

– Сколько уже… поколений насчитывает ваш благородный род? А, неважно, – добавил он, прежде чем Жюстиньен успел ответить. – Я пошлю туда аристократа на поиски их драгоценного географа. Я не вижу лучшего способа, чтобы успокоить Париж. Все равно у меня больше никого под рукой нет.

Он наклонился вперед, недобро глядя на молодого дворянина:

– Позвольте мне внести ясность между нами: у меня нет чувства преданности французской короне, и меня не волнует, найдет ли кто-нибудь из вас этого идиота-ученого, мертвым или живым. Но мне нужно доказать, что я сделал всё, что мог. И в этих бессмысленных поисках каждому из вас отведена своя роль.

Жандрон обратился к ботанику:

– Вы, Венёр, обеспечите им прикрытие. Официально вы отправляетесь изучать фауну и флору Ньюфаундленда, как вы любезно предложили. На сей раз я получил разрешение от англичан. Не спрашивайте, сколько мне это стоило, и нет, я не рассчитываю, что Франция возместит мне эти расходы. Ах да, Венёр… Прежде чем вы начнете возражать, напоминаю вам: после того, что вы учудили сегодня, у вас нет ни малейшего шанса присоединиться к настоящей научной экспедиции.

Последний аргумент, должно быть, произвел впечатление, поскольку ботаник воздержался от ответа. Наступило довольно долгое молчание, тишину нарушал только шум дождя. Затем Жандрон откинулся на спинку стула и рукой указал на путешественницу – той рукой, на которой не было одного пальца.