Взгляд князя скользнул по местам на скамьях, где когда-то давно сидели Бейнир и Флоси. Люди, знающие самого Рюрика с раннего детства, без которых он бы никогда не занял княжий престол, а может, погиб ещё в юные годы. Этих наставников и близких друзей никто ему уже не сможет заменить. Теперь их места занимали сотские Далята и Боркун. Хорошие воины, давно вступившие в зрелый возраст и начинавшие свою службу ещё при князе Гостомысле.

Чуть дальше, ближе к концу стола, были видны знакомые лица нескольких мелких князей и пяти или шести племенных вождей, замерших в ожидании, что же князь им скажет.

Рюрик откашлялся и заговорил:

– Рад видеть всех вас у себя в хоромах! В последние годы мы не так часто встречаемся вместе. Виной тому множество дел, которые приходилось решать каждому из нас.

Он исподлобья взглянул на внимательно слушающих его людей и продолжил:

– Теперь же главные задачи, стоявшие перед вашим князем, выполнены, и пришла пора исполнить клятву, принесённую мною жителям Новогорода пятнадцать лет назад! Знаю, что и вы все к этому готовы. О том каждый давно мне говорит.

Рюрик нахмурил брови и грозно сказал:

– Ежели кто считает, что рано ещё идти войной на Баркату, то пусть скажет о том прямо и при всех, не таит внутри себя сомнения!

Люди за столом молчали, но на их лицах князь увидел только одобрительные улыбки. Похоже, все с нетерпением ждали этого его решения.

И он громко и чётко произнёс:

– Завтра с утра послать гонцов во все княжества, посады и ставки племенных вождей! Пусть присылают свои дружины! И напомните им, от кого и сколько жду оснащённых лодий, пешцов и всадников в полном вооружении! Мы начинаем войну с Хазарией!

Поддавшись общему приподнятому настроению, Рюрик улыбнулся, резко поднялся на ноги и направился к выходу из гридницкой под восторженные крики своего начального люда.

Резкий пронзительный свист заставил плывущего на лодке посредине реки Радовита повернуть голову в сторону берега. А там по самому его краю скакал один из телохранителей отца, призывно махая ему руками.

Вытащив из воды вёсла, он прислушался, прислонив к уху ладонь.

– Эй, паря! – донёсся до него голос. – Греби к берегу! Тебя повсюду ищут! Лодку я пригоню, а ты на моей лошади в посёлок поскачешь.

Молодой человек не мешкая налёг на вёсла и несколькими сильными гребками выгнал лодку на песчаную отмель.

– Что там стряслось? – растерянно спросил Радовит у посланника, быстро взобравшись на лошадь и разбирая руками поводья.

– С отцом твоим, родовым вождём Хотимиром, совсем плохо, – махнул тот рукой. – Велел он всю родню собрать. Хочет попрощаться. Видать, отходит в мир нави. Поспешай!

– Надеюсь, успею ещё живым застать! – Радовит ударил коня пятками, пуская его в галоп.

Сердце бешено колотилось в груди, слёзы застили глаза, а в голове билась одна лишь мысль:

«Как же мне теперь жить?»

Отец для него был всем: другом, наставником, братом, сестрой и даже матерью. Он вынянчил и вырастил Радовита, вложил в руки оружие и различные инструменты, научил владеть ими. С раннего детства и на долгие годы Хотимир стал отдушиной для ребёнка, открыл ему новый неизведанный мир, который теперь рушился.

Как добрался в посёлок, молодой человек того не помнил.

Бросив поводья на вбитый в опору ворот крюк и расталкивая столпившихся во дворе людей, он ворвался в дом и кинулся в дальний угол.

Там на топчане лежал среднего роста человек с морщинистым лбом и такими же морщинистыми кистями рук, сложенными на груди. Густые седые волосы и борода обрамляли его лицо, глаза были закрыты. И только хриплое тяжёлое дыхание дало знать молодому человеку, что отец всё ещё жив.