– Сейчас идет разработка и настройка пищеварительной системы животного.

Свои сложности. Питаться корнями ему нежелательно, уничтожит полезные

культуры. В земле не так много живности, а охотиться на поверхности как хищник

он не сможет – неповоротлив и почти слеп.

Хеминс отошел от стекла.

– Вполне гуд, Сартмес. Работайте в этом направлении. Возможно, вам удастся

разработать экономную и эффективную систему питания. Это может стать

большим бонусом для работы всего отдела разработки существ. А также неплохим

шагом по карьерной лестнице.

– Вы все хорошо пояснили, герр Кайрат. Изучение идет полным ходом.

– Как идет работа у господина Диптрена? Насколько мне известно, вы с ним в

одном направлении работаете?

Светловолосый поправил очки, смахнул прилипшую ко лбу прядь.

– Нет. Диптрен перевелся в блок ландшафтного проектирования и

исторической синхронизации. Он разрабатывает составы почв, пригодных для

выращивания культур, произраставших в период до первой волны. И, в свободное

от работы время проектирует исторические зоны для Музея Прошлых Веков.

– Спасибо, Сартмес. Пожалуй, я отыщу время посетить Диптрена. Хорошего

дня.

***

Тангир радовался покупке. С трудом найденный седовласый трегонадский

кузнец свое дело знал прекрасно и ятаган, нареченный Кото, стоил уплаченных

золотых. Работа шла три месяца. Случайно обнаруженный караваном сплав –

черный металл, обработке никак не поддавался. Да и рубин (не простой –

заговоренный), украденный хитрым купцом, к навершью прилаживался неохотно.

Результат оправдал все усилия. Тангир пил с друзьями чай, показывал свой ятаган, а вечерами подолгу вертел его в руках и рубил тренировочные куклы.

Однажды в деревеньке умер младенец. Его нашли в опустевшем колодце, тело

было искромсано в мелкие куски. Обвинили мать – Верею. Та давно кормилась

подаянием, околачивалась по тавернам, жаловалась на тяжелое бытие и этого

тролля, который ей поломал жизнь, что б его лихорадка… На общем сходе решили, что в пьяном порыве, одержимая схватила тесак и…

Потом убили юродивого. Ироньги его звали. Об этом даже и сход не созывали.

Руки и лицо у него и так всегда были в шрамах. Как добирался до острого, обязательно себя резывал. Молвил, что это жертва для богов и его защита от духов.

Только в последний раз слишком глубоко кольнул он себя в бок. И по всей околице

тянулся несмываемый кровяной след.

Купцы с городовым соорудили на всяк случай тревожный колокол. Прочесали

дома. Пустили собак. Утопили двух ведьм да старого вора в темницу кинули. На

том и успокоились.

Оставалось несколько часов пути. Мулы бежали веселей, хватая на ходу

зеленеющую траву, муравит семенил за ними. Авенира оставила хандра и юноша

прикидывал, как приспособить седло с уздой на необычное для тех мест существо.

В зверобытной науке он читал и не про таких тварей – не думал, что когда-то их

увидит. Двенадцать лет в стенах Академии стерли в его сознании разницу между

обычными и чудными зверьми – все они были лишь картинками с описанием. Зато

Марх не переставал удивляться. Он осматривал муравита, со смущением

расспрашивал Авенира о звере. Тарсянин не привык выказывать незнание, но

интерес к странной твари пересиливал.

Вот и сейчас сабельщик не удержался и задал вопрос.

– При битве, когда мы тварей тех давили, твоя живность сказала, что не любит

мясо. А кем он питается?

Авенир посмотрел на соратника, ответил средоточенно, ровно:

– Муравиты живут колониями и выращивают слизней. Жрут их и их «молоко».

Они типа крестьян наших. Только подземные.

– Ну а этот почему один?

– Выгнали наверное. Может, выполз на поверхность ночью и ускакал на