Яковлев, конечно, был горд тем, что брак выводит его на новый уровень жизни, однако попытка А.С. Яковлева и Л.Н. Рудинкиной зарегистрировать свои отношения тогда не увенчалась успехом – невеста не достигла 18-летия, так что молодожены стали жить без оформления – то, что сейчас называют гражданским браком. В те времена строгостей по поводу официального оформления отношений не было, брак считался состоявшимся по факту совместной жизни и назывался «фактическим».

И вот после того как Я.Э. Рудзутак был арестован, доказывать, что его жена не является родственницей врагов народа, Яковлеву становилось трудно. Получалось, что он оправдывается, что он теперь стремится во что бы то ни стало отмежеваться от прежнего благодетеля, а это было еще опасней.

Лидия Николаевна видела, как угнетен ее муж, как он боится за свое будущее, на которое может лечь тень, и предложила ему расстаться. Он с облегчением ухватился за это предложение, сказав, что их разлука будет временной, до лучших времен, и они расстались, тем более что никаких формальных действий для расторжения их нерегистрированного брака не требовалось. Тем более что брак был бездетным.

Лучших времен для них не наступило…

Одному из ветеранов ОКБ Яковлева Ю.В. Засыпкину довелось встречаться с Лидией Николаевной Рудинкиной, и он пересказал мне разговор с нею. Разумеется, она прекрасно помнила события, связанные со своей юностью. Она подтвердила, что была инициатором развода, поскольку угроза ареста, связанного с «делом Рудзутака», была реальной. Лидия Николаевна рассказала, что в последний год перед арестом на даче Рудзутака собирались его друзья, большевики ленинского призыва. Зачастую, а точнее практически всегда, их беседы касались того ненормального положения в партии, когда она, партия, переставала быть союзом единомышленников, а становилась «орденом меченосцев», во главе которого стоял непогрешимый вождь.

– Откуда вы это знаете, Лидия Николаевна?

– А я часто сидела в уголке дивана, и на меня внимания не обращали – ну свернулась девчонка калачиком, пусть и лежит. Что она понимает?

– А в присутствии Александра Сергеевича такие разговоры велись?

– Что вы! Он был для них далеко не ровня, плюс он был чужой, а при чужих никаких разговоров не велось.

– И тем не менее…

– Я потом посчитала тех, кто бывал у нас на Николиной горе, – всех арестовали, за исключением одного.

– Кого?

– Не скажу. Он и сейчас занимает высокое положение в ЦК. А Саше я сама предложила расстаться, перед ним открывались хорошие перспективы, у него должно было получиться. Он везунчик.

Об этом же вспоминал и Е. Адлер, рассказывая о своей встрече с Рудинкиной. Речь у них зашла об общем знакомом С.Я. Макарове, работавшем в КБ Яковлева:

«Будучи прекрасным человеком, он (С.Я. Макаров. – Ред.) щедро делился своими знаниями с коллегами по работе в ОКБ Яковлева, где он долгие годы руководил отделом прочности, так и с простыми студентами. Частенько бывая гостем в семье Александра Сергеевича Яковлева, он блистал своим остроумием и подкупающей скромностью. Лидия Николаевна Рудинкина, первая жена АэСа, тоже прекрасный специалист-прочнист, как-то заметила: «Сергей Яковлевич – гений, а Саше просто везет».

Преклоняясь перед гением Макарова, я все же не согласился с такой оценкой. Нет, незаурядный человек Александр Сергеевич Яковлев. «Раз везет, два везет, когда-нибудь надо и суметь».

Как бы то ни было, грозу пронесло, и в 1938 году партячейка завода № 115 приняла А.С. Яковлева в члены ВКП(б).

Посеревший и постаревший Яковлев с головой отдался работе. В это время его ОКБ заканчивало работу над первым для них двухмоторным самолетом УТ-3. Поначалу он еще назывался АИР-17, но поскольку арестовали и Рыкова, аббревиатура АИР ушла следом за ним.