Может быть, Пономарёв получил свой камень именно оттуда? Если нет, то значит, это какой-то природный феномен.

Вигдор кивнул:

– Как это ни странно, через месяц здешние археологи отправляются именно в те места. Я получил приглашение поучаствовать в их экспедиции. И если удастся что-то разузнать, немедленно сообщу вам через Наталью Сергеевну.

– О, большое спасибо, Вигдор Борисович. Мне так хочется в память о предке тоже сделать три бокала. Но камни должны совпадать. Вот мой адрес, уважаемая Наталья Сергеевна, – Чжан протянул визитную карточку. – Буду с нетерпением ожидать результатов вашей поездки.

– …Вигдор, я не читала твоей статьи о Пономарёве.

– Это из моих ранних работ. Удивительный был человек. Он первым построил чайные фабрики в Китае. Всё своё состояние завещал на организацию образовательных учреждений в губернии. Он строил больницы для рабочих, учил их детей…

– Сегодня же покажешь мне эту статью.

– Слушаю и повинуюсь. Ладно, поеду в офис, много дел.

– У нас тоже вечный завал. Очередная выставка.

– Как хорошо, что ваше бюджетное заведение в пять часов закрывает двери и сдаёт здание под охрану. Это значит, что все высокохудожественные трудоголики обязаны покинуть свои кабинеты и отправиться по домам.

– Вы тонко намекаете, Вигдор Борисович, на семейный ужин? Буду вовремя.

Вигдор поцеловал Марианну и пошёл к выходу, но уже у самой двери остановился:

– Послушай, а можно посмотреть картину, на которой Чжан увидел нефритовый бокал?

– Я, между прочим, сама хотела тебе предложить, но ты вроде спешил. Пойдём, это Сибирский зал.

– Сибирский?

– Ну да, это же картина Белкина.

– Которого?

– Того самого, который был в составе большого гидрографического отряда Дриженко. Потом был назначен начальником первой партии гидрографической экспедиции Байкальского озера по обследованию волока от урочища реки Нирендукан до реки Малая Кункудери.

– Дорогая, откуда такие познания в области гидрографии и изучения Байкала с прилегающими землями? Ты сейчас говоришь, как специалист по исторической географии, а не искусствовед-востоковед.

– Так мы выставку готовим для дней области в Китае.

– И что?

– Ну какая же выставка без Байкала? А Белкин много писал Байкал и здешнюю природу.

– Так он художник? Не гидрограф, геолог, географ?

– Он и то, и другое, и третье. Пойдём со мной в нашу библиотечку, а то ты что-то у меня перевозбудился. Белкин, конечно, хороший художник, но что за повышенный интерес к нему с твоей стороны?

Марианна взяла Вигдора под руку и повела в библиотеку музея.

В небольшом помещении, от пола до потолка заставленного стеллажами с книгами, было тихо и сумрачно. Два стола с настольными лампами; видавший виды каталожный ящик с библиографическими карточками примостился у окна. Вот и вся обстановка.

Марианна жестом указала на стул и строго сказала:

– Располагайтесь, Вигдор Борисович.

Сама же уверенно подошла к одной из полок и достала книгу. Несколько раз перелистала страницы и положила томик перед мужем.

– «Летопись города Иркутска» Нита Романова?

– Открой страницу четыреста двадцать три.

– Открыл.

– Абзац второй снизу, читай вслух.

– «14 апреля 1900 года. В общественном собрании открылась выставка картин по инициативе А. П. Богословского.

Картины даны для выставки иркутянами. Можно отметить портреты г. Сибирякова и Корзухина, г. Кузнецова и Горского, г. Ядринцева и Евреинова, госпожи Бутиной, Щеглова. Местный художник И. Г. Шешуков выставил много интересных вещей. Он хорошо передаёт природу Байкала и вообще Иркутской губернии, но очень впадает в серый тон. Его «Страдная пора» имеет много достоинств. Портретами выступил, главным образом, г. Верхотуров. Более удачны господина Богословского, госпожи Р-кой, Оглоблина, детей г. Кроля. Им же выставлено несколько этюдов». Марианна!