Но в северной части Канзаса переселенцы из свободных штатов, вроде Иллинойса, составляли уже значительное большинство. К январю 1856 года в Канзасе было не одно, а два законодательных собрания.

Друг друга они не признавали.

В штатах пограничья сложился обычай – на случай какой-то необходимости в проведении закона в жизнь на местах собирались отряды добровольцев, которые под предводительством шерифа или кого-то из его помощников мчались вдогонку за конокрадами или устраивали облаву на убийцу, бежавшего с места преступления, ну и так далее. Такие отряды назывались «posse» и обычно насчитывали не больше дюжины охотников поразмять кости буйной скачкой на вольном воздухе.

21 мая 1856 года судья Сэмюэл Лекомпт издал ордер об аресте членов того законодательного собрания Канзаса, которое было против рабства и за свободные земли. Заседали они в городке Лоyренс – и на исполнение судебного ордера в Лоуренс двинулись восемь сотен конных южан, и при них было пять пушек. Это была уже вторая попытка «закрыть вопрос» – первую предприняли еще в ноябре 1855-го, но тогда у защитников Лоуренса был численный перевес плюс присланная им откуда-то гаубица. В этот раз шансы были неравны, и город сдали без боя.

Решение оказалось правильным – в Лоуренсе разнесли все лавки и те частные дома, что побогаче, сожгли сначала городской отель, а потом и особняк главы законодательной ассамблеи – но все-таки никого не повесили.

В Вашингтоне тем временем шли дебаты. Палату представителей в конгрессе контролировали противники рабовладения – в северных штатах жило куда больше народу, чем в южных, а палата пополнялась пропорционально населению. Зато в сенате у южан был перевес, потому что все сенаторы 15 штатов Юга стояли за своих, а среди сенаторов от штатов Севера было немало людей, готовых на все, лишь бы сохранить Союз. И оказалось, что сделать что бы то ни было законодательным путем невозможно: одна палата конгресса блокировала другую.

Разгром Лоуренса привел к тому, что в сенате была произнесена громовая речь. Ею разразился сенатор от Массачусетса Чарльз Самнер и в ярости против «мерзавцев и подонков, разгромивших Лоуренс…» пошел так далеко, что его пожурили даже полностью сочувствующие ему газеты штатов Севера. В частности, он поговорил об «изнасиловании девственницы разбойниками…» – имелась в виду девственная почва Канзаса – и обвинил в участии в погроме сенатора от Южной Каролины Эндрю Батлера.

Вообще-то, в таких случая полагалась дуэль, но Батлер решил, что такая низшая форма жизни, как Чарльз Самнер, не заслуживает вызова, тем более что он наверняка от поединка откажется, так что он махнул на это дело рукой. Но у сенатора Бaтлера был кузен, по имени Престон Брукс, член палаты представителей от Южной Каролины. И он пришел к выводу, что если сенатор Самнер не заслуживает пули, то уж палки он заслуживает безусловно.

Cпустя пару дней Брукс зашел в зал заседаний сената, обнаружил Самнера, сидящего там за письменным столом, и ударил его по голове своeй тростью с золотым набалдашником. Он бил его до тех пор, пока тот не потерял сознание, а когда его попытались остановить, коллега Брукса, Лоуренс Кейт, вытащил пистолет и пригрозил пристрелить первого, кто посмеет вмешаться в «осуществление справедливого наказания…».

Дело, конечно, было экстраординарным.

И Брукс, и Кейт немедленно подали в отставку – но на Юге их считали героями. Искалеченный, залитый кровью Самнер был доставлен в госпиталь. Mученик, он стал символом борьбы против «