С другой стороны – где грань? Так и Слонопотама в разряд неведомой херни, которую стоит бить по кумполу не заморачиваясь, записать можно с перепугу… А потом – Витеньку, меня, Кузю и всех прочих. Жаль, что я не ксенобиолог какой-нибудь, понял бы, наверное, разницу!

– Будут тебе эксперты, – сказала Эсси, подкрадываясь сзади с двумя глиняными плошками отвара. – Брегалад передавал – кортеж едет со стороны Мукачево и от него Тьмой фонит и Светом. Ну и, судя по обилию опричников – кто-то из династии тоже там.

– А… Тьма и Свет? – Это было очень странно. – Хотя если там кто-то из царевичей…

– Вот и посмотрим. Пей давай! – Она сунула мне плошку с горько пахнущим средством в самое лицо, так что мне ничего не оставалось, кроме как вытянуть губы трубочкой, всосать и проглотить отвар.

Это было просто омерзительно. Как толокнянка, которой в далеком детстве мне цистит лечили. Толокнянка, она же – медвежьи ушки. Пополам с полынью!

– Бе-е-е-е, какая гадость! – В этот момент волна жара от моего желудка распространилась вверх, к голове, и в мозгу внезапно прояснилось, как будто его чистым полотенчиком протерли. – Что это было?

– Полынь, медвежьи ушки, фиалка и еще кое-что эльфийское, – подтвердила она мои догадки. – В травничестве главное – пропорция, взаимосвязь и рецептура… Например, одновременно фиалку и полынь готовить нельзя, и вообще… На, еще выпей, будешь со своими важными дядями до ночи заседать! А ты вон какой большой, эффект от одной плошки будет сла-а-абенький…

Заботливая она у меня! Гадостями бодрящими поит, снага моих на ноги ставит после полной деморализации…

– В Орду ко мне пойдешь? – спросил я, стараясь не кривить рожу после второй порции горечи. – Давай татау тебе сделаем, краси-и-и-ивые! И ни одна лесная экосистема тебя не достанет.

– И что, у нас будет служебный роман? – склонила голову она и прищурилась. – Хотя – у нас же уже был служебный роман, да? Признавайся, ты меня на работу взял, чтобы шашни крутить?

– Конечно, я тебя на работу взял, чтоб шашни крутить! Как вспомню, как тогда под фонарем у входа в «Орду» ты броню снимать стала и в машину к Брегаладу кидать, я такой: у-у-у-у… – Я картинно закатил глаза. – А ты что думала?

– А я думала, что у тебя широченная спина, и за такой спиной можно быть как за каменной стеной. И то, как ты с теми скидками на кофе Брегалада уделал, и как про вакансию на доске написал… Я сразу поняла, что ты хочешь меня закадрить! – Глазки Эсси блестели, и вообще вся она была такой хорошенькой-прехорошенькой, что я ее так бы и сожрал!

– И что, и что? – спросил я, едва ли не облизываясь. – Тебя не пугала перспектива быть закадренной черным уруком?

– Ну, честно говоря, очень пугала. И очень привлекала! Ты такой стра-а-ашно обаятельный! – Эсси встала на носочки и чмокнула меня в щеку. – Так и знай, сидя на своем жутко важном заседании – тебя ждет одна очень-очень влюбленная эльфийка!

– Оу, – сказал я, сграбастал ее вместе с плошками и подхватил на руки. – Может, ну бы его на хрен, это заседание? А?

– Нет уж, нет уж! Я предпочитаю служебному роману династический брак! Давай побеждай всех и достигай там всего, а я…

– А ты? – Я глядел на нее во все глаза и не мог наглядеться.

– А я тебе помогу, ясен пень! – фыркнула она. – Хватит, спускай меня на землю, мне еще Кузю отпаивать, он сильнее всех, это самое… В общем… Перестарался!

И, уходя, шлепнула меня по ягодице, зараза ушастая! Это я, я должен был ее шлепнуть! Кто, в конце концов, у нас дикарь, урук и мужлан? Ну ничего… Доберусь я до нее!

Так или иначе – навстречу мчащемуся к нашей полевой базе кортежу я шел в приподнятом настроении. Мне даже интересно было: чего такого удивительного мне скажут эти важные дяди и тети? Может, наконец отпустят творить дичь на Балканы? А то время уходит, братский урукский народ томится там под упыриным гнетом, пепел Клааса бьет мне в грудь и вообще – вихри враждебные веют над нами, даешь Варшаву, даешь Берлин! То есть – Бухарест и Истанбул, понятное дело. Но все равно – даешь!