– Ой, ну и что, что ты урук? – Кристина, кажется, думала о чем-то другом и восприняла мою попытку начать беседу в соответствии со своими мыслями. – Мне нравятся большие парни! Я на тебя давно глаз положила вообще-то! Видела, как ты с этим… Резчиком, да? Вот, как ты с Резчиком на крыше боксируешь. Да и вообще – ты на человека похож и лицом, и всеми остальными местами. И спас меня! Я – свободная женщина, и Густав мне не хозяин… Замуж если бы позвал… И вообще – не с мужиками бы там своими груши околачивал, а про меня подумал сперва! А то сирена, хтонь – а он в «Надыме» своем! Ой!

Она глянула на стенные часы – обычные, со стрелками – и закусила губу.

– Миленький, слушай… Густав скоро придет и… В общем…

– Мавр сделал свое дело, мавр может уходить? – немного более досадливо, чем хотелось, хмыкнул я. – Но одежда-то в стиралке!

– Одежду я принесу в закусочную, Фрицу, через пару часов. Ты ведь у него работаешь теперь, да? Вот и заберешь! А пока – на вот, халат возьми! – Она естественным и очень привлекательным движением сняла с себя чистый махровый халат – второй за сегодня – и протянула его мне.

Я невольно залюбовался ее прелестями, ощупывая взглядом всю обнаженную фигуру – от ладненьких ножек до озорных зеленых глаз и, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее немедленно, поднялся с табуретки.

– Ну, миленький, ну правда! Ну зачем оно тебе надо? Ну беда же будет! – топнула ножкой она. – Увидимся еще, ага?

Накинув халат на плечи, я забрал кард, который сиротливо стоял все это время у входной двери, и вышел вон.

Ну и чуйка у этой Кристины! Успели минута в минуту!

Снизу послышались тяжелые шаги и лязг металла, и потому я совершил единственный разумный маневр в этой ситуации: поднялся по лестнице выше, постоял на усыпанной окурками площадке третьего этажа, ощутил запах бензина и гари и услышал, как по-гномьему гулкий голос произнес:

– Кристинка! Открывай! Умаялся я церберов жарить! Пива хочу – сил нет!

Это точно был тот тип с огнеметом. Похоже, я совершенно случайно закадрил подружку местного авторитета!

– Хуеморген, герой-любовник! – приветствовал меня Фриц из-за прилавка.

В забегаловке было пусто, сам гном занимался тем, что чистил стволы солидного обреза-«горизонталки», время от времени поглядывая сквозь них на горящую под потолком лампочку. Вокруг лампочки вились мухи.

– Это почему доброе утро-то, если вечер только начался? И с какого перепуга я – герой-любовник? – поинтересовался я, подходя поближе и извлекая из-под полы женского махрового халата длинный орочий меч.

– А потому, что привычка у меня такая – доброго утра желать! Утро – оно в принципе добрым редко бывает, хоть когда его желай – лишним не будет. Оно с утра как? То не с той ноги встал, то малость недоспал, то не с той переспал! Вот он, кстати, и ответ на твой второй вопрос: час назад ты церберов в закоулках потрошил, красовался там со своей вот этой урук-хаевской кочергой и ловил с балкона некую Кристинку с красивыми ножками, а теперь заявляешься в одних трусах и женском халате! Ну и кто ты после этого?

– Э-э-э-э… Вопросов становится всё больше: и как ты это всё узнал? А-а-а-а! Гоблины! Чертовы коротышки снимали всё на видео!

– У тебя есть проблемы с коротышками? – грозно ляпнул на стол пудовые кулаки гном.

– У меня есть проблемы с гоблинами! – дипломатично поднял вверх ладони я. – И с одеждой.

– С башкой у тебя проблемы. Какого хрена ты трахал девку Густава Игельшнойцхена? Совсем берега попутал? Сначала ребят Щербатого оприходовал, теперь – Кристинку! – Хуеморген явно пребывал в возбужденном состоянии.