– Я пытаюсь понять, как же Таня их остановила… – начала Лой после продолжительного молчания.

– Ты можешь рассечь быка ровно пополам? Нихтелем? Как можно осторожнее, чтобы не раздавить внутренности? – вместо ответа попросил Бульвайк.

Лой лихорадочно соображала, пытаясь понять очередные намерения своего собеседника. Но Бульвайк не спешил с объяснением, лишь вопросительно смотрел на воительницу. Лой пожала плечами, сняла с бедра нихтель, взмахнула им. Послышалось знакомое шипение искрящегося кнута.

– Рассеки одним ударом. Вот тут, – уточнил Бульвайк.

– Туши вторые сутки лежат… Запах будет не очень, – сказала Лой и одним взмахом шипящей плети рассекла огромную тушу пополам.

Две половинки дернулись, слегка разошлись в стороны. Между ними оказался ровный порез, по которому стала сочиться черная трупная кровь. Сразу появился характерный запах гниющего мяса.

– Помогите мне! Все вместе! Сюда! Навалились! Нужно раздвинуть переднюю и задние части! – приказал Бульвайк своим людям. Несколько человек с трудом исполнили приказ. Принц Доредона прошелся между двумя половинами. Не обращая внимания на запах, он пристально рассматривал место рассечения.

– Сюда, Лой! – махнул рукой Бульвайк.

Лой нехотя подошла к нему, стараясь дышать как можно реже.

– Вот как она это сделала! – воскликнул Бульвайк.

Лой проследила за рукой Бульвайка и увидела многочисленные порезы внутри туши быка.

– Она рассекает изнутри! Убивает изнутри! – медленно произнес Бульвайк. – Поэтому мифриловые доспехи не защитили быков. – Могу добавить, Лой, что лечит она так же… Без лекарств… Изнутри…

Глаза Лой широко открылись.

– Так вот как она… – тихо прошептала воительница. – Так могут поступать только… – Лой рукой прикрыла рот.

– Похоже, что ты догадалась, кто она? – проницательно заметил Бульвайк. – Скажи мне, Лой?

Воительница покачала головой.

– Это лишь догадка, дорогой принц Доредона. Лишь догадка. Но бывают моменты, когда слово имеет такое значение, что… Чтобы говорить, нужно иметь полную уверенность… Сейчас как раз такой момент. Прости. Догадка – это слишком мало…

– Твое право, Лой Ивон, – Бульвайк согласно кивнул. – Она сделала то, что сделала… И это было в нашу пользу. И то, что она делает сейчас, тоже в нашу пользу… Не так ли, Носящая Силу?

– Именно так, Бульвайк. Правда, мне кажется, что Таня сама не понимает последствий того, что делает…

– Скоро тут будет Родин! Скоро мы все узнаем! – подытожил Бульвайк.

– Вот этого я и опасаюсь… – тихо прошептала Лой.

После выздоровления Бульвайка воины его отряда один за другим стали покидать большой шатер. Они выходили бледные, изможденные, щурящиеся на дневном свету. Однако с затянувшимися ранами, крепко стоящие на своих ногах. Настроение в лагере сразу улучшилось. Отныне никто не подозревал Таню в «темных делах». Наоборот, люди с восхищением и глубокой признательностью говорили о великом искусстве врачевания. Каждому было ясно, что без ее помощи большинство из отряда Бульвайка не пережило бы и первой ночи. Многие из выживших остались бы калеками на всю жизнь. В лагере стали говорить о великом чуде исцеления.

Верная своему слову Лой сняла охрану со входа лишь после того, как последний воин покинул шатер. Железный страж с лязгом втянул лезвия в свои руки и в походном положении зашагал в сторону остальных болванов, которые теперь стояли за лагерем ровным строем в ожидании дальнейших распоряжений.

Какое-то время Лой медлила, не решаясь войти. Но девушка не появлялась. Так и не дождавшись, она взяла Танину одежду, которую доставили из Чертогов, вошла в шатер.

Внутри было темно и сыро. Лой сняла со столба ближайшую лампаду, залила густое масло из висевшей рядом масленки, зажгла фитилек. Поднятый над головой тусклый огонек едва освещал опустевшие ряды лежанок на полу. Кругом царили идеальный порядок и чистота. Лежанки были тщательно заправлены белыми простынями. Оставленные вещи воинов аккуратными стопками лежали ближе к входу. Чуть в глубине шатра на единственном столе виднелись чистые бинты и полотенца. Там же находился разложенный и готовый к использованию лекарский инструмент. Щипцы, зажимы, узкие ножи, пилы, иглы, молоточки и даже стамески так и не пригодились.