До последнего воина дрались русские в злых сечах. И большой урон был Орде от этих сражений. Но русские княжества поодиночке встречали своего врага. А татары шли на них такой ратью, что и числа ей не было, – горели города, и лилась рекой кровь.

До Великого Новгорода ещё не дошла ордынская конница. Зато с запада и севера стали подбираться к княжеству то немцы, то шведы.

От дозорных князь уже знал о войске, что высадилось на невском берегу. Всё донесли дозорные: и сколько кораблей пришло, и какая сила на них, и в каком месте шведы свой лагерь разбили.

«Не миновать войны, – думал Александр, а всё же надеялся, что не против него выступило это войско, постоит, отдохнёт после морского похода, двинется дальше. И вот послание Биргера. – Что ж, – отошёл от окна князь, – встретим незваных гостей как надобно».

И стал думать, как ему одолеть Биргера. Дружина у него крепкая, но числом не сравнишь её со шведским войском. Можно ещё прибавить пеших новгородцев из простого люда. А больше помощи негде взять.

А если напасть на Биргера неожиданно, пока его войско отдыхает, пока не двинулись шведы в поход на Новгород?

В полдень 15 июля, когда шведские рыцари, пообедав, скрылись от жаркого солнца в шатрах, Александр Ярославич напал на вражеский лагерь. Охрана даже растерялась в первый миг. Что за конница? Откуда? А русская дружина неслась без крика, без свиста. Лишь нарастал гул, лишь сотрясалась земля. Подняла охрана тревогу, но было поздно. Ураганным ветром налетела конница. Заплясали в руках мечи, покатились с плеч долой головы рыцарей.

Князь Александр бился в первых рядах. Молод он был, горяч. Двадцать второй год шёл ему в ту пору.

Но не только силой славился Александр. На военном совете предложил он вот какой план. Пока дружина будет сражаться со шведами в лагере, пешие ополченцы и несколько конных отрядов нападут на корабли. Тогда главное войско Биргера будет отрезано от Невы и своих кораблей.

Так оно и вышло. Александр Ярославич ещё не успел прорваться к шатру, чтобы схватиться в поединке с самим Биргером, а на берегу уже зазвенели мечи.

Первый корабль захватил Пелугий со своими людьми. Шведов на борту корабля было мало, и стычка длилась недолго. Отбитый корабль сразу подожгли, как было велено воеводами. Разыгрались бои и возле других кораблей.

А князь Александр пробился наконец к шатру Биргера.

– Выходи, Биргер! – закричал он и увидел, как рыцари, теснившиеся перед шатром, расступились.

Шведский военачальник сидел верхом на вороном коне, прикрытом красной попоной, и сжимал в руке тяжёлый меч.

Они двинулись один на другого, сшиблись, и полетели искры от ударов мечей.

Оба воина были ловки и ратному делу хорошо обучены. Но тяжёлые доспехи на Биргере сковывали его, поэтому князь был подвижнее и легче уходил от ударов шведа.

Но вот княжеский ловчий Яков протянул Александру копьё, и князь неуловимым движением ткнул Биргера снизу вверх. Швед не успел отразить удара, и копьё князя скользнуло по скуле Биргера.

Дрогнул швед, кровь побежала из рассечённой щеки. Плотно окружили своего военачальника рыцари. Под ударом Александра упал ещё один, но достать Биргера князь уже не смог.

Тем временем рухнул наземь златоверхий шатёр. Это дружинник Савва подрубил его топором. В страхе попятились шведы.

А тут ещё увидели они дым позади себя – догадались, что горят корабли…

Ужас охватил рыцарей. Побежали они сломя голову к реке.

Много незваных гостей было порублено на берегу. Без устали дрались князь, и дружина, и пешие воины.

Новгородец Гаврила Олексич, преследуя епископа, верхом на коне ворвался на корабль. Шведы даже сходни не успели скинуть, а Гаврила уже свалил одного, другого. Вот и епископ упал, сражённый мечом Олексича.