– Берегись! – крикнула женщина и оттолкнула меня в сторону.

Обернувшись, я увидела, что возле того места, где только что стояла, разливалась огненными струями зажигательная бомба. Женщина ловко поддела её черенком лопаты и сбросила с крыши. Страх сковал меня, я боялась пошевелиться. Моя спасительница подошла и дружески обняла за плечи.

– Всё уже закончилось, не бойся, деточка. Пойдём, спустимся с крыши. Сегодня уже можно здесь не дежурить. Два раза одно и то же место бомбить не будут. – Она повела меня к выходу.

– Спасибо, – сглотнув сухую слюну, я поблагодарила женщину. – Как вас зовут?

– Анна… Анна Андреевна, – представилась моя новая знакомая и добавила: – Ахматова.

«Так вот откуда я её знаю!» – промелькнуло у меня в голове. В памяти всплыл фотопортрет в газете вместе со стихами.

– А меня зовут Даша Донская! – поспешила назваться я.

– Приятно познакомиться, Даша. Ты очень храбрая девочка. – Анна Андреевна озабоченно посмотрела на небо, а потом снова на меня. – Кажется, самолёты улетели. Тебе пора возвращаться домой. К маме.

– Вы правы, – согласилась я, выходя из парадной на улицу. – Мама, вероятно, волнуется, где я переждала бомбёжку. Побегу её успокоить.

– Ну, будь здорова, деточка, – протянула мне руку Ахматова.

– До свидания! – я помахала ей на прощание и пошла домой.

Трамваи к тому времени уже не ходили, идти пришлось пешком. А путь к дому был неблизким. Вернулась, когда уже начало смеркаться.

– Ты где пропадала? Я уже беспокоиться за тебя начала. Где скрывалась от бомбёжки? – Мама крепко прижала меня к груди.

– Нас сначала отвели на Фонтанку шить мешки. А потом, во время воздушной тревоги, поднялись на крышу, чтобы охранять её от зажигательных бомб. Одна даже упала возле меня, но мы её сбросили вниз. А знаешь, с кем я дежурила? С самой Анной Ахматовой, поэтессой! – я без умолку делилась впечатлениями.

В ответ мама лишь покачала головой.

– У меня для тебя есть сюрприз. – Она взяла меня за руку и отвела в комнату.

– Смотри, – мама указала на тёмный угол, где что-то белело, – дедушка срубил дерево, очистил от коры, ошкурил и покрыл лаком. А потом прикрепил к стене. Теперь у тебя есть свой станок. Будешь заниматься дома.

Я подошла, чтобы получше разглядеть подарок, сделанный руками дедушки. На правильной высоте, прибитый к брускам, красовался поручень. Гладкий, ровный, блестящий. От него приятно пахло смесью ароматов срубленного дерева, древесного сока и лака. Я даже подпрыгнула и взвизгнула от радости:

– Мамочка, спасибо! Я так счастлива!

– Деда поблагодарить завтра не забудь.

– А почему нельзя сейчас? – в сердце закралась тревога.

– Он лёг спать пораньше.

Меня осенила догадка:

– Опять выменял свой паёк на табак и теперь лёг спать голодный?

Мама устало кивнула в ответ.

– Почему он не бросит курить? Это же так вредно. Курение погубит его! Особенно сейчас, когда в Ленинграде голод. Это самоубийство.

Мама вздохнула и попыталась сменить тему:

– Пойдём пить чай. С сахаром.

– С сахаром?! – удивлённо воскликнула я. – А откуда у нас сахар?

Мама отвернулась и, пожав плечами, взялась за дверную ручку:

– Я сегодня на блошиный рынок свою юбку снесла. Выменяла её на мешочек сахара.

– Ты продала свою любимую юбку? – слёзы ярости и обиды начали душить меня. В те дни я часто плакала.

– Она мне уже разонравилась, – махнула рукой мама и ушла на кухню за чайником.

Это была неправда. Юбку мама сшила из редкого, дорогущего материала и очень гордилась ею. Все мамины подруги и коллеги завидовали. Я не поверила ей, но мысль о том, что в доме появился сахар, быстро затмила сожаление об утраченной вещи.