– Я ещё бутербродов принёс, вон они, в пакете, – указал Минька на прозрачный пластиковый пакет с угощением, брошенный впопыхах у круглого окошка.

– А я же конфет принесла! – вспомнила Лидка и полезла в сумочку.

Девочка вручила мальчикам по три конфеты: две карамельки и одну шоколадную.

– Спасибо, – поблагодарил Круча.

И непонятно, за что и кого он благодарил. То ли Лидку – за перламутровый гребешок и сладости, то ли Миньку – за чай и бутерброды. А может, всех и сразу.

– Как чай попьём, пойдём за Лёшиком и Шуркой. Они тоже хотят в парк, – раздавая из пакета бутерброды, добавил Минька.

Бутерброды очень понравились Круче. На каждом толстом и криво нарезанном ломте белого хлеба лежал квадратик сыра, на нём здоровенный кругляш варёной колбасы, затем снова сыр, а сверху всё это великолепие накрывала шапка из ломтя хлеба. Кривого и толстого. Есть чем радовать рот, как бы сказала мама Галь. Оказалось, что эти кулинарные шедевры сотворил сам Минька. Сам резал батон и колбасу, а сыр из упаковки достал. Лидка отчего-то не оценила талант друга, щипая бутерброд и фыркая при этом: за раз откусить от цельного куска у неё не получалось.

– У кого-то рот маловат, – усмехнулся Минька с набитым ртом.

Аж крошки вывалились изо рта.

Но у кого маловат рот – уточнять не стал. И правильно сделал.

После чая ребята занесли термос к Миньке домой, а затем отправились к Лёшику и Шурке. Утро выдалось тихим, безветренным и тёплым, обещая разогреть день до румяного блинчика. Идти с новыми друзьями Круче было и радостно, и в новинку. Да и город сам по себе открытие. Ведь Круча из большой Ноги редко выбирался, всего-то несколько раз в соседний городок под названием Большое Ухо. Но то не считалось, всё-таки это было в Громаде, великаньей стране. Но если рассудить, то голуби в Боровиковске ничем не отличались от голубей в Большой Ноге, да и собаки с кошками, если и имели отличия, то совсем уж незначительные. И если бы Круча не знал, что в Боровиковске живут обычные люди, а не великаны, решил бы, что сам Боровиковск – великаний город. Ведь название у него такое – великанье.

А за Лёшиком и Шуркой даже заходить не пришлось, они уже дожидались товарищей в Шуркином дворе. Лёшик совсем по-взрослому заложил руки на груди и расхаживал с самым задумчивым видом. Шурка же вычерчивала на земле какие-то знаки носком сандалии, но как только увидела троицу, сразу же бросила это занятие и зашагала к друзьям.

– Вы опаздываете! Мы с Лёшиком ждём вас уже целых пять минут! Я по часам проверяю, – вместо приветствия заявила Шурка, указывая пальцем и на часы, и на Лёшика.

В такой момент она больше всего походила на Шуршурку.

– Привет, – спокойно поздоровался Лёшик и опустил руки вниз.

Теперь он снова стал Лёшиком, а не важным Алексеем.

– Привет! Привет! Привет! – прозвучало в ответ от Миньки, Лидки и Кручи.

Друзья размеренным шагом направились к автобусной остановке. Они шли почти в одну линию, только Шурка чуть-чуть торопилась и постоянно выбивалась из ровной линии.

– Ой, а ведь у Кручи-то денег на билет нет, – всполошилась Лидка, когда они оказались на месте.

– Я взял с запасом, – успокоил её Минька и похлопал по карману штанов.

– Я тоже подумал, что не помешает взять больше денег, – умно произнёс Лёшик.

– Какие же вы молодцы, мальчики! – восхитилась Лидка.

– Надо понимать: у нас в гостях как-никак – иностранец! – заметил Лёшик и зачем-то поднял указательный палец вверх.

Для важности или, показывая, откуда Круча к ним попал? – девочки не стали уточнять. Да и некогда. Автобус как раз подошёл.

Никогда ещё не доводилось Круче кататься на автобусе. По правде, он и видеть их не видывал. В Громаде, его родной стране, автобусы не водились, как и другой транспорт, а великаны передвигались на телегах, в каретах или повозках.