Покупатель издал некий звук, похожий на фырканье разъяренного лесного кабана перед нападением. Выражение его полного лица с обвисшими щеками никак нельзя было назвать веселым. Веселье и те эмоции, которые он сейчас испытывал, находились на диаметрально противоположных концах спектра.

Кеша дрожащей рукой поставил раскритикованную карточку обратно на стенд и быстренько закруглился:

– Одним словом, я посоветовал бы вам взять в подарок стилистически выдержанную, правильную с точки зрения русского языка открытку с лаконичной надписью «С Новым годом!».

– У меня голова сейчас лопнет от всего, что вы мне тут наговорили, – пробурчал покупатель, тяжело отдуваясь. – Я теперь вообще раздумал брать открытку.

– Как же… Как же так? – жалобно мяукнул Кеша.

– Наставят умников на каждом углу, выбрать спокойно не дадут, – как бы сторону сказал покупатель. И затем, обращаясь уже непосредственно к Кеше: – Где тут у вас коньяк армянский?

– А? – вякнул Кеша. Как назло, вот теперь Майя отвлеклась от своего телефона и с интересом за ними наблюдала.

– Коньяк, говорю, где?

– Коньяка у нас нет…

– Черт, ну и магазин – коньяка нет, зануды какие-то привязываются… Тьфу на вас!

Покупатель, грохоча телегой, отправился восвояси, а Кеша, едва сдерживая слезы унижения, бросился в свое укрытие. Какой провал! Великолепное и стремительное фиаско!

Спрятавшись среди воздушных шаров, он вытащил блокнотик с пингвинчиком и нацарапал: «Остроумный подход к продажам: результат отрицательный. Желаемый эффект не достигнут. Покупатель не приемлет высмеивание товаров. К ассортименту магазина следует относиться с уважением».

Кеша зализывал раны несколько дней. Отсиживался в своем Эрмитаже и настраивался на продолжение эксперимента по изменению своей скучной, надоевшей всем личности. Отступать было некуда.

С Майей он почти не виделся. Дома она не появлялась – похоже, вымаливание прощения у Эдика несколько затянулось, – а на работе ей и вовсе было не до своего недотепистого соседа: отдел «Сезонные товары» срочно начал готовиться к весне, которая по календарю должна была начаться еще только через два месяца, а фактически – и того позже. Однако покупателя следовало брать тепленьким, предвосхищая его желания.

Майя с Эдиком крутились как заведенные: нераспроданные светящиеся олени всем стадом перекочевали на склад, уступив место деловитым садовым гномам с носами картошкой; пыльные пластиковые ели попрятались в коробки, освободив полки для множества нарядных пакетиков с семенами маргариток, петуний, колокольчиков; беззаботные хлопушки, осознав свою бесполезность в хозяйстве, ретировались – наступало время настоящих трудяг: граблей и лопат.

Отдел же «Все для праздника» зимой и летом напоминал тихое болото. Ассортимент здесь всегда оставался неизменным. Поэтому ничто не мешало Кеше отрабатывать на покупателях вычитанные приемчики.

Пора было переходить к следующему совету, поскольку первый – находить смешное в случайных предметах – показал свою полную несостоятельность. Кеша предпринял еще пару жалких попыток отыскать нечто забавное в окружающей обстановке, но на этот раз не в ассортименте магазина, а в самих покупателях – их одежде и внешности – но это им понравилось еще меньше. Дело дошло даже до жалобы директору.

Искать смешное в Хрюкине, примчавшемся из своего кабинета специально для громогласного выговора младшему продавцу отдела «Все для праздника», Кеша благоразумно не стал. Хотя вот тут-то было где разгуляться даже начинающему, неопытному балагуру: Хрюкин прибежал прямо в своем «священном фартуке», заляпанном красками; бирюзовая шейная косыночка с летающими свинками повязана на лоб, на манер миленькой пиратской банданы. Жалобщики оторвали директора от творчества: он как раз воплощал в жизнь свой «Захиревший рай», грандиозное полотно размером полтора на два метра.