Наша главная цель и вытекающие из неё задачи состоят в том, чтобы принять посильное участие в такой застройке, подразумевая под этим теоретизирование новой, актуальной части общей проблематики агрессии, связанное, прежде всего, с проникновением в явление века агрессии, в то, что составляет её сущность. Здесь мы исходим из того, что агрессия имеет видимую часть, то, что нам является в агрессивных действиях (криминал, терроризм, войны и пр.), и то, что она находит своё выражение в агрессивной риторике (оскорбительные слова, воинственные выступления политиков в адрес своих противников и пр.).

Однако агрессия, и об этом следует сказать особо, имеет и невидимую часть, то, что составляет её сущность. что она есть сама по себе и является смыслом её существования. Попытка проникнуть в сущность агрессии века и есть одна из наших насущных задач. Сошлёмся в аргументации такой позиции и наших суждений на А. Бергсона (1859 – 1941), который видел задачу философии в том, чтобы проникнуть в явление, пережить жизнь, а не понять её, излагая в некоторых понятиях. У нас же речь идёт о том, чтобы проникать в сущность агрессивного явления, в саму сущность агрессии, определяя тем самым действительное существование века агрессии, коренящегося в чувственном. Они у нас представлены как надличностные сущности агрессии, с актуализацией которых связывается всеохватность века агрессии. Иными словами, если мы хотим определить сущность агрессии, и то, куда «пропадает» после своего завершения агрессия, угасая как явление (действие), то мы должны будем выйти за мир явлений и погрузиться в мир предсказательного, взяв за основу понятие «надличностная сущность агрессии». Именно такие установки и представления будут значимыми и иметь перспективы для разработки новых аспектов теоретизирования агрессии как века агрессии. В то же время следует иметь в виду, что вечно пребывающая агрессия в разные периоды будет иметь для этого свои исходные установки и перспективы.

Для периода дикости по всей вероятности исходными предстанут инстинкты; в общественное время таковыми будут социально – психологические детерминанты; а в век агрессии – станут превалировать надличностные сущности агрессии. Из этих исходных установок наиболее полно были исследованы социально – психологические детерминанты, что имело место в традиционной проблематике. Мы станем рассматривать эти установки по необходимости, памятуя о том, что предметом наших изысков является освоение века агрессии в единстве его составляющих. Так, сочетая художественный метод с научным, философский подход с психологическим, социологическим и правовым, будут обрисованы картины зарождения века агрессии, в котором всё более значимыми во власти над человеком предстают надличностные сущности агрессии.

Какие проблемы агрессии можно было бы назвать всеобщими, относящимися к целям отдалённых перспектив, но так или иначе подразумеваемых в исследовательских практиках? Мы отметим три такие проблемы. Это прежде всего проблема существования самой агрессии, то, что она есть бытийно как возможность, которая является нам ситуативно (причинно или беспричинно). Другая проблема будет связана с абсолютизацией жестокости личностной агрессии. Наконец, третья проблема сводится к непомерному росту пагубных возможностей политической, государственной агрессии, в том числе и планетарного характера. Как эти проблемы представлены в традиционной проблематике, и в чём будет суть нового подхода?