СТРАНИЦЫ ПАМЯТИ

Вы еще не читали моих стихов,

Вы не видели мир моими глазами

Но должно быть, знаете, каких стоит трудов,

Чтоб простые слова стали стихами.

Жизнь, во всём своём многообразии,

Предъявляет нам свои счета.

Ненаписанная строчка в погашение,

Беспокоит пишущих сердца.

С каждым днём долги растут всё больше

Строчки камнем на сердце легли,

Надо в них вдохнуть дыханье жизни,

Чтобы люди их принять могли.

Для кого стараются поэты

Гранят мыслей грани как алмаз?

Думается мне, чтобы читатель

Правды слово видел без прикрас.

Я пишу тогда, когда в груди теснится

Вся вселенная и рвётся на простор.

Творчества минуты как награда

Раздвигают жизни горизонт.

***

Но жизнь живём мы не по нотам

А в трудной, яростной борьбе.

Сегодня терпим пораженье,

А завтра в бой назло судьбе.

Судьба, судьба…мы этим словом

Определяем жизни ход,

Считаем предопределённым,

Как бы решённым наперёд.

И самое простое дело

Во всем ссылаться на судьбу

Мол, бесполезно трепыхаться,

Против судьбы, что я могу?

Один, конечно, воин слабый

Поддержки – где её искать,

А если мал и несмышлёныш

То одному не устоять.

Судьба она ведь бестелесна

И ей не важно мал, иль стар,

Определяет беспощадно

Кому-то раннее сиротство,

Кому-то молнии удар.

То смерть от пули, от снаряда,

От бомб погибших не учесть,

Повешенных, сожженных в топках…

Не только это в списках есть.

Есть дверью стук ночной порою

Потом неправый скорый суд,

Потом останки безымянных

Потомки в ужасе найдут.

Другим, всю жизнь на задних лапах,

А тем, по-волчьи выть в тайге,

И даже тот своё получит

Кто приучал народ к ноге.

Короче, каждый, непременно!

Мне обо всех не написать…

О детстве. Днях послевоенных

Сын меня просит рассказать

***

Оживает в памяти детство

Самый сложный, трагичный год.

Не с обидой, не с назиданием,

Не с попыткой предъявить счет.

Воскрешая страницы жизни

И своей, и страны тех лет,

Проступает среди пожарищ

В дымке маленький силуэт.

Я хочу, чтобы те кошмары

Были только в моей судьбе,

Чтоб последующие поколения

Не смогли испытать на себе

Свиста бомб и дымящих развалин,

Долгих жутких сиротских ночей,

Где мечтали о корке хлеба

О тепле материнских очей.

***

Родился я в тот год далекий,

Ещё до грозных дней войны,

Но был судьбой зачислен сразу

Я, в пасынки, а не в сыны.

Когда в огне страна сражалась

И защищался Кривой Рог,

Я слишком малым оказался

И уберечь отца не смог.

Почти три долгих мрачных года

Стервятник город мой терзал,

Но не насилием, не казнью

Шахтёрский дух он не сломал.

Врывались дни войны кровавой

Народы уходили в прах,

И город мой ушёл в подполье

Громить врага в его тылах.

Мне не пришлось бросать гранаты,

Был штык тяжёлый не по мне,

Но только то, что дети рядом

Людей держало на земле.

За них, за крошечных, народы

На всех фронтах вели бои,

И миллионы душ невинных

В той бойне страшной полегли.

Без громких слов, но верой страстной

Что бой последний недалёк,

Ушёл мой дядя в партизаны

Простой шахтёрский паренёк.

Пойди, измерь те километры,

От Ингульца до Жёлтых Вод,

Когда связным (и чаще ночью)

И сам и с Верой он пройдёт.

А Верочка его подруга

Жена и мать его детей

Была ему во всём опорой

И презирала палачей.

Для них в условиях террора,

Приказ подполья был закон,

И с дерзкой выдержкой, терпеньем

Могли пройти любой заслон.

А на руках ещё и дети

Свои, чужие…– все свои.

И ради них и ради жизни

Они себя не берегли.

Теперь, спустя десятилетия,

Нате дороги лег асфальт.

Тогда же, каждый шаг,– последний

И стынет кровь от крика «Хальт!»

***

Войну я помню очень смутно

Лишь эпизоды – танк, солдат…

На берегу отлогом дети,

А сверху, с кручи, автомат.

Нас двое в санках и, преградой

Вдруг пуля встала на пути.

Мы на снегу и он не дышит