– Это ножны от мачете, – мужчина указал на что-то на столе. Там, наполовину скрытые бумагами лежали два широких огромных стальных ножа, вроде мечей, но расширяющиеся к середине и немного изогнутые по длине.

– Для чего они вам нужны? – в голосе Анны слышалась та же опаска с какой она смотрела на оружие.

– Нам? – переспросил охотник театрально, но невесело, осмотревшись вокруг. – Нас здесь немного.

Анна поняла, что это шутка об обращении к нему на «Вы» и смутилась из-за этого. Поджала губы, опустила взгляд и спрятала руки в задние карманы джинсов. А про себя подумала:

«Этот мужчина лет на 15—20 старше, как разговаривать с ним по-другому?»

Том коротко, снова невесело усмехнулся ее реакции, и спросил:

– А то, что меня зовут охотник тебе ни о чем не говорит?

Анне не говорило. Не вспоминая раньше о ремнях у него на груди, она представляла его вроде охотника, как отца, – человек который хорошо стреляет, ловит дичь и ориентируется в лесу. Но тут до нее дошло, что обычного охотника те странные мафиози вряд ли бы стали бояться.

– Вы что этим людей режете?! – и с недоверием, и с ужасом воскликнула девушка, догадавшись, что он имеет ввиду.

Том, проигнорировал ее вопрос, откинулся на спинку дивана, и уже без сарказма сказал:

– Я понимаю, что тебя, может быть смущает разница в возрасте, но может быть все же на «ты»?

Впервые Анна прямо, а не вскользь посмотрела на него. До того, он казался ей очень взрослым, даже старым, угрюмым, всем видом оправдывающий свое прозвище. Но теперь, когда он прямо обращался к девушке в разговоре, она заметила, что выглядит он моложе, чем казалось сначала. Под выразительными дугами бровей, бледно-голубые глаза, со спущенными внешними уголками, прямой довольно широкий и чуть заостренный нос, пухлые губы, обрамленные темно-русой густой щетиной (почти бородой) и гладкая кожа – никаких морщин, за исключением мимических у глаз и на лбу, такие бывают и у 25 – летних, если они постоянно щурятся и хмурятся. Это был симпатичный, мускулистый, уверенный в себе мужчина, если бы она могла судить о нем в таких категориях.

Но Анна, выросшая и воспитанная в максимально спокойных, «тепличных» условиях все не могла свыкнуться с мыслью, что перед ней убийца. Понятно, почему у него такое выражение лица – бесстрастное, холодное, недружелюбное.

Очнувшись от своих мыслей, девушка поняла, что рассматривает охотника до неприличия открыто и долго. И он это заметил. Она снова смутилась, и выполняя поручение мамы, произнесла запинаясь:

– …. Ну тогда… вас….тебя – это слово далось ей с трудом. – Родители зовут к столу.

– Если ты не против, я бы хотел остаться здесь, – сказал Том, теперь так же как Анна до этого, рассматривающий девушку с интересом, и добавил. – Пожалуйста.

Анна поразилась, как человек, который режет других мачете, может быть таким вежливым и учтивым:

– Тогда принести еду… тебе сюда?

– Если можно.

Принеся Тому обед в его неуютное, невеселое жилище и, поставив тарелки, Анна, испытывая какое-то чувство стыда и вины, за то, что он вынужден здесь находиться из-за нее, спросила:

– …Тебе здесь есть чем заняться?

Охотник, не притронувшись к еде, посмотрел на нее и задумался.

– В шахматы умеешь играть? – спросил он, прищурившись, как будто в голове у себя решал, какую-то только одному ему известную задачу.

Анна кивнула, в знак согласия. Отец научил ее, и раньше, когда девушке было лет 13—15 они бывало проводили время за игрой. Но потом, родитель начал слишком много работать, а Анна – усерднее учиться, и это занятие забылось, шахматы переехали в кладовую.

Теперь девушка отправилась в дальнюю комнату, за гостиной, искать шахматную доску, чтобы снова попытать логику, уже с охотником.